Роберт Пейн - Ленин. Жизнь и смерть

И вот теперь, когда мы ясно представляем себе его характер, взгляды и убеждения, можно еще раз взглянуть на ту самую скульптуру из бронзы, украшавшую его рабочий стол, которая изображала человекообразную обезьяну с человеческим черепом. Наконец-то эта композиция приобрела для нас смысл, зловещий смысл. Нам кажется, она выражает упадок, деградацию человеческого духа. Эти два персонажа — мартышка и череп — олицетворяют собой те пласты стихийного анархического мира, в который Ленин нес свой «порядок». По Ленину, мир состоял из человекообразных, которые должны были подчиняться его воле и повторять за ним все его уроки, как дрессированные мартышки повторяют жесты своего укротителя. А нет — так превращайтесь в человеческие останки, в череп — другого выбора нет. Людей надлежало пасти, сгонять в стада, — в школы, где суровый учитель преподносил им урок. Никто не смел противоречить ему, так же как и его последователям, — им не было даровано право свободно выражать свои мысли. Зачем? Все, что от них требовалось, — это покорное, бездумное подчинение власти. Иной участи они и не заслуживали. Потому что — кто они? Безмозглые обезьяны, мартышки, и больше никто.

На совести у Ленина было немало грехов, но самым тяжким из них было его безграничное презрение к человечеству. А с Карлом Марксом его роднило то, что оба они относились к крестьянству как к существам низшего порядка. У Маркса, например, есть известные строки, где он проходится по поводу «идиотизма деревенской жизни» и все сословие французских крестьян сравнивает с мешком картошки, бесформенным и тяжким на подъем. Хуже, он уподобляет крестьянство разлагающемуся трупу, — да, такое омерзение вызывали у него сельские труженики. Ленин пошел дальше. В его глазах анафему заслуживали не только крестьяне, но и все другие сословия, за исключением пролетариата, с которым, впрочем, он почти не имел близкого контакта. Окружив себя представителями интеллигенции и всякими теоретиками, он и их презирал в той же степени, что и крестьян, потому что не мог среди них найти себе равного по интеллекту — таковых вокруг него не оказалось. Его трагедия заключалась в том, что ему не довелось на своем жизненном пути встретить личность, превосходящую его не только по интеллекту, человека высоких моральных качеств, общение с которым просветило бы его, расширило бы его кругозор. У ног его барахтались мелкие людишки. Зиновьев, Радек, Каменев, Бухарин и все прочие были пигмеями рядом с ним. Они были его тенями, слугами и, как та обезьяна, подражали ему, не будучи одарены ни его могучим интеллектом, ни беспощадной волей к осуществлению задуманного им торжества идеи.

Это торжество выношенных Лениным идей обернулось самым страшным испытанием, какое только выпадало на долю человечества. На деле оно воплотилось в рабское поклонение идее, требовавшей отказа от своего «я», самоуничтожения личности, безропотного служения злому гению власти, Великому Инквизитору, жестокому властелину, коему единственному из всех сущих на Земле будто бы принадлежал ключ к разгадке мироздания. В романе Достоевского «Братья Карамазовы» есть сцена, где Великий Инквизитор ведет разговор с Христом. Автор вкладывает в уста Великого Инквизитора следующие слова: «О, мы убедим их, что они тогда только станут свободными, когда откажутся от свободы своей для нас и нам покорятся… И все будут счастливы, все миллионы существ, кроме сотни тысяч управляющих ими… Мы исправили подвиг твой и основали его на чуде, тайне и авторитете ». Но Великий Инквизитор, говоря о «чуде, тайне и авторитете», вовсе не относил эти слова к Христу, а вкладывал в них свой собственный смысл. Он опирался исключительно на созданную им теорию, по которой люди не достойны свободы, их удел — рабство.

Что и говорить, Ленин действительно был великий упрощенец, а простых решений, как известно, не бывает. Он мечтал построить идеальное общество — нет ни малейшего сомнения в том, что помыслы его были чисты и страсть возвышенна, но идеалы, которым он поклонялся, предали его, как и всякого, кто им служил. В конце жизни, осознав, что пришлось претерпеть русскому народу и на какие невыносимые жертвы он обрек людей, утверждая свою диктатуру над ними, Ленин вынужден был признать свою ошибку: оказалось, он вел народ неверным путем. «Я, кажется, сильно виноват перед рабочими России…» — произнес он; более честной эпитафии не придумаешь. Мало кто из властителей, оставивших свой след в истории, способен произнести покаянные слова такой силы.