Петр Люкимсон - Последний Бес. Жизнь и творчество Исаака Башевиса-Зингера

Вскоре они уже вместе пили чай и вели задушевный разговор о потусторонних силах. Гина (так назвал ее Зингер в повести «Молодой человек в поисках любви», предупредив, что это — не настоящее имя) рассказала ему о том, что находится на особой связи с покойной бабушкой, которая несколько раз спасала ее от смерти. Поведала Гина ему и о том, что во время операции, которую ей делали в больнице, у нее остановилось сердце, и врачи решили, что она умерла.

— Я сама в это время взлетела вверх и увидела сверху себя, лежащую на операционном столе, суетящихся вокруг меня врачей, и мне было очень смешно наблюдать за ними, так как я решила не возвращаться в свое тело. Но тут опять появилась бабушка и сказала, что я должна вернуться, так как прежде, чем я умру, со мной должно произойти что-то хорошее…

Они поговорили еще и наконец, Зингер решил вернуться к земным делам.

— Сколько вы бы хотели, чтобы я платил вам за комнату? — спросил он.

— Сколько сможешь, — ответила Гина, незаметно переходя на «ты».

— Я могу платить не больше 20–30 злотых в месяц…

— Что ж, и это неплохо…

Когда Зингер поднялся, чтобы попрощаться, Гина подошла к нему и протянула руку, но неожиданно вместо рук встретились их губы…

— Мы были вместе очень давно, во всех предыдущих воплощениях… — прошептала Гина, увлекая своего гостя к кровати.

Когда все кончилось, Зингер, по его словам, чувствовал себя… как Исав после продажи первородства.

Знакомый с этим библейским сюжетом читатель по достоинству оценит всю глубину, точность и изящность этого сравнения.

Став первой женщиной Иче-Герца Зингера, Гина удовлетворила терзавший его все эти годы сексуальный голод, и его тело испытывало блаженное чувство насыщения. С другой стороны, во всех своих сексуальных фантазиях он представлял, что его первой женщиной будет «чистая дочь Израиля», для которой он будет первым учителем в искусстве любви. Вместо этого он покоился на груди у женщины, познавшей до него, как минимум, четверых мужчин, и сама эта мысль была ему неприятна и вызывала у него чувство брезгливости. С точки зрения тех понятий, на которых он вырос, то, что только что с ним произошло, было самым настоящим моральным падением, грубым удовлетворением похоти, которое столь естественно для Исава, но должно быть противно стремящемуся к вершинам духа Иакову.

— Ты, наверное, думаешь, что я — проститутка? — неожиданно спросила Гина, словно угадав его тайные мысли. — Поверь мне, что это не так. Ты — мой первый настоящий мужчина, всех других как будто никогда не было. Я ждала твоего прихода. Больше того — я звала тебя, и ты пришел на этот зов. Вот уже несколько дней я пишу на бумаге твое имя: «Ичеле… Ичеле… Ичеле…» Хочешь, покажу? И еще: помнишь, я сказала тебе, что моя бабушка сказала мне, что незадолго до смерти со мной произойдет что-то хорошее? Так вот, она сказала, что в моей жизни появится молодой мужчина. Он станет великим писателем, книги которого будут читать во всем мире. Благодаря ему я обрету бессмертие не только на том свете, но и на земле…

— И как же благодаря мне ты обретешь бессмертие? — спросил Иче-Герц.

— Думаю, что бабушка имела в виду, что мы должны вместе написать какую-то книгу, — ответила Гина.

— Но я не знаю, как это — писать книгу вдвоем. Если честно, я и сам пока не написал ни одной книги…

— Тем более нам стоит попробовать написать ее вместе…

Никакой совместной книги Исаак и Гина, разумеется, не написали, но, благодаря Башевису-Зингеру, ее образ легко угадывается и в образе Селии в «Шоше», и в Гине из «Семейства Мускат» и во многих других его произведениях, переведенных на десятки языков мира. И таким образом можно считать, что предсказание покойной бабушки Гины сбылось полностью.

Сам Зингер пронес в своем сердце благодарность этой женщине до конца жизни. Беседуя спустя многие десятилетия с сыном, он любил повторять, что желательно, чтобы первая женщина в жизни мужчины была намного старше его. В этом случае, пояснял Зингер, она может обучить его, как правильно вести себя с женщинами, как нужно очаровывать их, как доставлять ей наибольшее наслаждение в постели.

Сама Гина, по его собственному признанию, обладала незаурядным сексуальным темпераментом, но и молодой Иче-Герц Зингер отнюдь не уступал ей в силе страсти. Насытившись любовью, они могли вместе долго гулять по варшавским улицам, доходя до самого рынка, где можно было купить дешевый хлеб и овощи; или заглядывая на расположенное неподалеку от их дома русское православное кладбище.