Федор Раззаков - Досье на звезд - правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят

Чемпионское звание Озеров вернул себе в 1953 году, но после этого решил распрощаться с теннисом. Почему? Этому сопутствовала цепь весьма драматичных обстоятельств.

В августе Озеров пришел к руководителям Комитета физкультуры и сказал, что собирается уходить из большого тенниса навсегда. Начальство отреагировало на это заявление с раздражением. Тут же в недрах Комитета родился документ, фрагмент из которого приводится ниже:

«Заслуженный мастер спорта Н. Озеров («Спартак», Москва), будучи в свое время одним из сильнейших теннисистов и чемпионов страны, успокоился на достигнутом, с безответственностью относится к необходимости повседневно совершенствовать свое дальнейшее мастерство.

В течение длительного времени т. Озеров недооценивал значение общей физической подготовки, распылял свое внимание и время на различного рода деятельность, в тренировочной работе не имел устремленности, совершенно не соблюдал режим.

Приказываю: вывести ЗМС Озерова Н. Н. из состава сборной команды СССР по теннису, предупредив, что, если он не добьется в ближайшее время значительного подъема своего спортивного мастерства, к нему будут приняты более серьезные меры воздействия».

Но как раз в те же дни, когда вышел в свет этот документ, тяжелая ситуация сложилась у Озерова и в семье. У него умирал отец, по ночам ему часто бывало плохо, и Озеров вынужден был приезжать к нему в больницу. Старший брат Юрий в те дни был занят на съемках фильма «Арена смелых», а мать из-за плохого самочувствия не могла выйти из дома. Далее послушаем рассказ самого Н. Озерова:

«В это время в Москву приехали венгерские теннисисты. Нет, матчей у нас не было, были совместные тренировки, которые заканчивались по воскресеньям товарищескими играми. Собственно, матч — не матч, тренировки — не тренировки, а жить надо было на сборе обязательно, в гостинице ЦДКА, на площади Коммуны. Все было построено на недоверии, а вдруг ищет, нарушит режим, натворит что-нибудь.

Я жил от ЦДКА очень близко и решил для себя, что ночевать буду дома — оставить маму не мог. Я человек настроения, и настроение в моих спортивных результатах имело немаловажное значение. А тут все было плохо, и к тому же неудачно сыграл товарищеские игры. Руководство было недовольно, меня пытались заставить ночевать на сборе, но я был непреклонен. Вызвали к заместителю министра Верескову, который в хамском тоне сказал, что, если понадобится, они воспитают «сто озеровых». Я, конечно, ответил, ответить я умел… на этот раз авторитет чемпиона был достаточно высок, и меня оставили на сборе.

А в заключительный день сбора, когда я пришел на тренировку, мой товарищ Михаил Новик сообщил: «Коля, тебя сегодня вызывают на тренерский совет, собираются выгонять со сбора в назидание потомкам». Но тренер объяснил, что на тренерский совет вызывают для того, чтобы лучше подготовить меня к последней встрече. В этот же день во время легкоатлетического забега на 800 метров я порвал себе мышцу и понял, что это надолго и ни на какой тренерский совет я уже не пойду.

На следующий день начальник отдела тенниса Виктор Владимирович Коллегорский позвонил по телефону и спросил:

— Коля, почему ты не был на тренерском совете?

— Вы что, хотите выгнать меня со сбора?

— Нет, по советским законам мы не имеем права отчислить тебя со сбора, не пригласив на тренерский совет и не выслушав.

— А я по советским законам на бюллетене и приду, когда поправлюсь.

— Мы за тобой машину пришлем.

— Машину за мной надо было присылать раньше.

Непрерывно раздавались один за другим телефонные звонки — от председателя Спорткомитета, его заместителей. Различные начальники хотели вызвать меня, чтобы поставить ючку в отношениях со строптивым теннисистом Озеровым. Я пошел на встречу только с Романовым — председателем Спорткомитета. Разговор был короткий: ты зазнался, не тренируешься, занимаешься театром, радио, телевидением, разбрасываешься. Словом, вспомнил председатель все мои грехи.

«Напрасно, — говорил, — мы присвоили тебе звание Заслуженного мастера спорта. Решение будет такое — выведем тебя из состава сборной СССР, снимем со стипендии. Но играть в теннис будешь. Ты нужен стране как спортсмен».

То ли Озеров действительно проникся мыслью о том, что иной «пользы стране» не принесет, то ли он просто устал бороться, но он согласился с доводами Романова. На коллегии Спорткомитета, которая была собрана через несколько дней, Озеров во всем покаялся и заверил присутствующих, что приложит все усилия к тому, чтобы вновь стать первой ракеткой страны. Ему поверили.