Федор Раззаков - Досье на звезд - правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят

«Чего стоил один выход Яшина в зал! Тяжело опираясь на костыль, поддерживаемый женой и друзьями, он продвигался из-за кулис к своему месту в первом ряду партера, а зал, дружно встав, устроил овацию. До чего же привыкли мы размахивать знаменами и транспарантами, а Яшин в ответ на овации сделал самый что ни на есть человеческий жест — взметнул над головой костыль, в знак приветствия, и медленно, припадая на протез, прошел, окруженный людским скопищем, свои десять метров. Смотрите, мол, жив курилка!..

Спортсмены и футболисты сменяли на сцене артистов, артисты сменяли спортсменов — пели, плясали, читали, декламировали, много и очень остро шутили, выдавая на-гора, то бишь — в зал, сатиру самой высокой пробы. И ни один не покинул сцену, не сказав Яшину что-то свое, сокровенное, искреннее, идущее из глубины души и от всего сердца, не обнявшись и не расцеловавшись с вратарем. Наверное, ни в одном матче не наваливалась на Яшина такая нагрузка, как в этот вечер. И он стоически вынес ее, выдержал и нашел силы на исходе вечера, около полуночи находчиво поправить ведущих.

А получилось так: желающих вручить Льву Яшину памятные сувениры и адреса со всех концов страны скопилось такое множество, что Гарри Гриневич, исчерпав концертную программу, пригласил делегатов с мест в партер — к Яшину, где уже в «нерабочей» обстановке продолжилось чествование. А время позднее, а метро «Речной вокзал» не в центре города, а привычки свертывать службы сервиса лишь после того, как уснет последний горожанин, у нас пока нет — и зрители стали потихоньку расходиться. И Яшин, этот человечище Яшин, самый что ни на есть человечный и дружелюбный альтруист, спохватился: «Как же так?! Люди уходят, а я им ничего не сказал…» И, извинившись перед окружающими, схватил микрофон и стал говорить.

Передать его слова трудно — их надо было слышать. Это были вырвавшиеся из самого сердца слова любви, слова признательности, наполненные теплом и самыми дружескими чувствами. Ко всем. Ко всем без исключения. Не раз и не два Лев Иванович настаивал на том, что это не его праздник, это наш, ваш праздник, это не его чествуют, это чествуют советский футбол… В этих словах — весь Яшин, великий и скромный до невозможного…»

Между тем никто из присутствующих на этом вечере даже не догадывался, что видит великого вратаря в последний раз.

Л. Яшин скончался 20 марта 1990 года. Его супруга Валентина Тимофеевна вспоминает: «Когда Лева умирал, я сидела у его кровати. Он шепчет: «Слушай, поезд уходит, давай поедем побыстрее, вон моя куртка висит». Похоронили великого голкипера на Ваганьковском кладбище.

P. S.Старшая дочь Л. Яшина Ирина окончила МАИ, работает по специальности. Младшая — Лена — окончила институт физкультуры. Теперь преподает на кафедре физического воспитания в Институте гражданской авиации. В 1987 году у нее родился сын Вася, который пошел по стопам деда — стал играть в футбол и тоже вратарем. Однако не в «Динамо», а в «Торпедо».

В 1994 году Фонд социальной защиты спортсменов имени Льва Яшина учредил специальный приз имени Льва Яшина (подставка из малахита имитирует газон футбольного поля, над которым распластался в броске бронзовый вратарь с золотисгым мячом на ладони), которым отныне будут награждаться лучшие вратари мира. Первым этот приз получил Мишель Прюдомм — лучший вратарь чемпионата мира-94. Приз ему вручила вдова великого вратаря Валентина Тимофеевна Яшина.

Г. Великанова родилась в 1923 году в Москве. Ее родители были родом из Польши, там же познакомились и решили пожениться. Однако отец и мать невесты категорически не приняли жениха: они были из обеспеченной семьи, а он — простой крестьянин. Молодые пошли наперекор родительской воле, тайно обвенчались и в поисках лучшей доли сбежали в Россию. Было это сразу после революции.

Молодые поселились на Сретенке. Здесь у них один за другим родилось четверо детей: два мальчика и две девочки. Гелена родилась последней, когда ее матери был уже сорок один год. Ее рождение не было желанным, мать боялась, что не справится с детьми. Надежда на мужа к тому времени была небольшая. Марцел Великанис (он был полулитовец) стал заядлым картежником, и всю семью от этого постоянно лихорадило. Когда он бывал в выигрыше, дом буквально ломился от богатства, а когда проигрывал, выносилось все ценное, и дети спали на одолженных у соседей матрасах. В последние годы фортуна навсегда отвернулась от Марцела, и он по большей части только проигрывал. Так продолжалось вплоть до войны, пока после очередного проигрыша главу семейства не хватил паралич. Последние месяцы жизни он был парализован, но, несмотря на то что его отношения с женой давно были испорчены, она все же не оставила в беде некогда любимого человека. Все это время она не отходила от его постели, ухаживала за ним, как за маленьким ребенком. Он умер буквально у нее на руках.