Array Array - Двадцать лет в батискафе.

Для того чтобы батискаф мог всплыть даже в том случае, если механическая рука зацепится за что-нибудь на дне, ска­жем, за скалу, надо было определенным образом рассчитать максимальную силу захвата. В результате предельный вес предметов, поднимаемых механической рукой, оказался рав­ным 20 килограммам. Батискаф, конечно, мог бы поднять го­раздо более тяжелые предметы, точнее — весом до одной тон­ны, но для этого надо было иначе конструировать захватно-подъемное устройство, например — использовать электромаг­ниты.

Большой интерес для ученых представляет исследование донных осадков; поэтому «Архимед» был оборудован приспо­соблением для забора проб грунта. Кроме того, имелись у нас и батометры с дистанционным управлением. Некоторое время мы пользовались еще и планктонными сетками, которые потом заменили помпой, всасывающей со дна образцы бентоса.

Как и «ФНРС-ІІІ», «Архимед» был оборудован системой свя­зи и эхолотами. Находясь на поверхности, с судном обеспече­ния связывались по радиотелефону, установленному в кабине, или по аварийному радиопередатчику, размещенному в рубке. Во время погружения для связи использовался один из эхоло­тов, работающий на частоте 9 килогерц и посылающий сигна­лы одновременно в направлении дна и поверхности — в этом случае передача велась азбукой Морзе. Второй эхолот, с мень­шим радиусом действия, работал на частоте 30 килогерц и по­сылал сигналы только в направлении дна.

Завершение испытаний «Архимеда» совпало с уходом в от­ставку «ФНРС-ІІІ». Мы надеялись было отпраздновать его со­тое погружение, но уже после девяносто девятого (на глубину всего 1420 метров) нашего доброго старого товарища, с кото­рым мы провели столько счастливых часов, пришлось отпра­вить на покой: сезон 1961 года оказался в его карьере по­следним. Расставаться всегда грустно.

«Архимед» рассчитан для исследовательской работы на максимальных глубинах, су­ществующих в Мировом океа­не. Поэтому для завершения его испытаний нужно было погрузиться на дно одной из самых глубоководных океан­ских впадин. Чтобы провести такое погружение, надо было отправиться в далекую экспеди­цию, причем число возможных районов было довольно ограни­чено. Средиземное море, например, для этой цели не подходи­ло: максимальная глубина здесь (к югу от Греции) составляет 5000 метров. Не очень-то устраивала нас и Атлантика, ибо там самая глубокая впадина — желоб Пуэрто-Рико — имеет глуби­ны всего 8000 метров. Оставался Тихий океан. Необходимость иметь поблизости от района испытаний порт с современным оборудованием (нам нужен был плавучий кран, достаточно мощный, чтобы грузить 60-тонный батискаф; нужны были ре­монтные мастерские и т. д.) еще больше ограничивала наш вы­бор. Итак, Гуам, Филиппины или Япония?

К сожалению, нам пришлось отказаться от американской базы на Гуаме и от котловины Челленджер, где Жак Пиккар и лейтенант Дон Уолш совершили успешное погружение на глубину 10 916 метров. Чтобы доставить туда «Архимед», нам пришлось бы либо изменить маршрут какого-нибудь грузового судна, либо по дороге перегружаться с одного судна на другое. Это было слишком дорого. Надеюсь, когда-нибудь международ­ное сотрудничество достигнет такого уровня, что успешная до­ставка батискафа в район этой впадины, которая сейчас счи­тается самой глубокой в мире, не будет представлять никакой проблемы. Мы остановили было свое внимание на Филиппи­нах, но впадины там располагаются к востоку от архипелага, а Манила, где могла бы базироваться наша группа, находится на западном побережье, и нам пришлось бы совершать длитель­ные переходы к местам погружения и обратно. Оставалось по­дыскать базу в Японии, а погружение совершить в Курильской впадине, где советское океанографическое судно «Витязь» обна­ружило глубины порядка 10 500 метров. Мы считали, что на последнем этапе испытаний необходимо погружаться на глуби­ны не менее 10 000 метров.

Найти грузовое судно, следующее из Франции в Иокогаму, было сравнительно нетрудно. Оттуда, следуя вдоль восточного побережья Японии, мы могли бы добраться до южной части острова Хоккайдо, где нас примут в каком-нибудь из тамошних портов, откуда до Курильской впадины всего 36 часов хода на буксире.

Как показывал опыт предыдущей экспедиции, в Японии мы могли рассчитывать и на необходимую техническую по­мощь, и на бензин, который потом можно будет продать, и на радушие и гостеприимство властей. Не сомневались мы и в том, что японские ученые будут рады снова принять участие в по­гружениях и еще раз поработать с профессором Пересом.