Руслан Хасбулатов - Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву

Товарищи из республик высказались в том плане, чтобы при формировании Правительства СССР в большей мере, чем ранее, была отражена специфика республик.

Вопрос. Михаил Сергеевич, что происходит в настоящее время на Старой площади, в ЦК КПСС?

Горбачев. По моей информации, там, в здании ЦК КПСС, происходит нечто такое, что следует остановить. Но я дал согласие на то, чтобы принять меры. Эмоции, однако, надо контролировать. Сейчас всем нужна ясная голова.

Реплика Ельцина. Там происходит арест имущества и опечатывание кабинетов руководящих деятелей ЦК КПСС и ЦКРКП.

Горбачев. С этим не стоит торопиться, надо основательно разобраться.

Арутюнов. Михаил Сергеевич! Вопрос такой. Среди защитников российского Белого дома существует одно мнение, что обо всем, что произошло, вы якобы тали заранее. Эту точку зрения подтверждает и интервью, данное Лукьяновым 19-го, где он заявил, что с вами советовался, был согласован персональный состав этой заговорщической группы ГКЧП. И единственно, о чем вы не договорились, это о том, что нужно, мол, этот состав согласовать на Верховном Совете СССР. Я хотел бы знать вашу позицию по этому поводу.

Горбачев. Я думаю, многие должностные лица, конечно, сейчас будут пытаться вывернуться, оправдаться. Силы, которые потерпели поражение, придумают что угодно. Утверждение, что я знал «что-то» и даже «одобрил это» — грубейший вымысел, попытка бросить тень, скомпрометировать меня, потому что им не удалось шантажом сломать президента, им не удалось от меня ничего получить, никакого документа, ни заявления, ни выступления в их поддержку. После того как я услышал по радио, что я нахожусь в таком состоянии здоровья, чтобы якобы не способен вообще ни мыслить, ни действовать, я понял: в ближайшие часы будет сделано все, чтобы привести мое состояние в соответствие с этим заявлением заговорщиков. Поэтому нами в Форосе были предприняты все меры: отказались от пищи, доставлявшейся нам, начали питаться тем, «что под рукой». Усилили имевшуюся там охрану, все расположили «кольцами», все сконцентрировались и начали жить уже по осадной психологии. Поэтому я думаю, что это все делается для того, чтобы оклеветать меня, поскольку сломить морально не удалось. Теперь пустили новую ложную версию: президент заодно с путчистами!

Из зала. Лукьянов врет, значит?

Горбачев. Во-первых, я этого заявления еще не видел и не слышал. Если он это говорит — он преступник. С Лукьяновым я ведь не разговаривал, ни с кем не разговаривал из этой хунты.

Ельцин. Товарищи, для разрядки. Разрешите подписать Указ о запрещении деятельности российской Компартии (Бурные аплодисменты. Ельцин подписывает Указ.)

Горбачев. Я не знаю, что там написано и как он называется. Если так, как сказал Борис Николаевич, то Верховный Совет России, который столько сделал и должен еще сделать, сейчас в этом случае вряд ли должен поддержать президента Бориса Николаевича, которого я уважаю и… (Выкрики из зала.) Одну минутку, не вся Компартия России участвовала, не все коммунисты России участвовали в заговоре и его поддерживали. (Выкрики из зала.) Поэтому, если будет установлено, что российский Центральный комитет Компартии и какие-то комитеты в областях солидаризировались с этим ГКЧП, то я бы такой Указ поддержал. Но запрещать Компартию в целом — это, я вам прямо скажу, будет ошибкой со стороны такого демократичного Верховного Совета и Президента России. Поэтому точно ли назван Указ?

Хасбулатов. Михаил Сергеевич, Указ не о «запрещении», а о «приостановлении» деятельности российской Компартии до выяснения правоохранительно-судебными органами ее причастности ко всем этим событиям. Это совершенно законный Акт.

Ельцин. Да, Руслан Имранович правильно пояснил. Указ не о «запрещении», а о «приостановлении» деятельности КПСС и Российского ЦК КП и их комитетов на территории России.

Горбачев. Это — уже другое дело. Я обращаюсь к вам, депутаты: будьте до конца демократами. И тогда с вами будут все подлинные демократы, все здравомыслящие люди… Там, где будут требоваться самые решительные меры и оправданы ситуацией, а ситуацию мы с вами пережили такую, из которой вытекают очень тяжелые уроки, — с моей стороны будут приниматься (на основе совета со всеми вами, это очень важно) самые решительные меры. К этому я готов и морально, и политически. Но до конца буду настаивать на том, что если мы расколем обгцество, не пойдем на объединение демократических движений и сил всего здорового общества, то будет драка в нашем обществе. А мы ее должны сейчас избежать, и люди ее тоже не приемлют. Вы обратили внимание, как часть людей прореагировала: «Давайте порядок», «іДавайте Брежнева, давайте Сталина, лишь бы был порядок». Поэтому мы должны показать, что мы можем решать дела и должны решать их в условиях законности и демократии. Я буду настаивать на таком способе действий. Но это не в ущерб решительности и твердости…