Руслан Хасбулатов - Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву

Такими были наши «предложения», изложенные в «документе». Первые три пункта, связанные с президентом Горбачевым, бесспорно, были необычайно сильными в политико-психологическом плане, которые подчеркивали стремление российских руководителей, имевших сложные отношения с Горбачевым, решительно занявших позицию защиты принципа законности и Конституции страны. Они способствовали массовой поддержке нашей позиции — поэтому я настоял на таком расположении этих пунктов в «документе», хотя Ельцин и его соратники (кроме Силаева) пытались обойтись без упоминания имени Горбачева.

Таким получился разработанный нами «документ» — мы его подписали — Ельцин, я и Силаев. После этого все поднялись. Ельцин сказал: «С Богом!» Мы вышли из его кабинета, спустились на первый этаж и шагнули на заполненную народом улицу.

И вот в 9.30 мы — я и Руцкой — в одной машине, Силаев — в другой — выехали из Белого дома, поехали по Калининскому проспекту. Плотной стеной стояли люди, мы медленно продвигались вперед. Узнавая, они приветствовали нас, многие кричали: «Не идите в Кремль — вас арестуют, убьют!»

Беспрепятственно въехали в Кремль, остановились у здания Кремлевского дворца съездов. Нас встретили, повели наверх, в кабинет Лукьянова.

Председатель Верховного Совета СССР нас встретил довольно радушно. Сели за рабочий стол. Хозяин заказал всем кофе. Начал разговор Лукьянов — он сразу же затронул вопрос о своей полной непричастности к ГКЧП, о том, что его вызвали телеграммой из отпуска 18-го и т. д. Я прервал его, сказав, что, учитывая его непричастность к хунте, мы и решили встретиться именно с ним, и только с ним. И для начала нашей беседы — хорошо бы ему ознакомиться с текстом документа, который намерены ему вручить для ознакомления.

Силаев немедленно достал из папки наш «документ» и передал Лукьянову. Председатель Верховного Совета СССР стал внимательно читать его. Читал основательно. Мы напряженно ждали…

Дошел до десятого пункта: «Распустить незаконно созданный Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР и отменить все его постановления и распоряжения». Лукьянов здесь уже откровенно возмутился.

Лукьянов. Руслан ИмрановичI Ваши требования — это ультиматум!(Это он понял сразу!) Вы вчера мне говорили о том, что предложите какую-то приемлемую для «них» базу для переговоров. Я, хотя никакого отношения к ним не имею, сумел их, с большим трудом, убедить не предпринимать ничего опасного прошлой ночью, сдержать воинственных генералов от «акций». А теперь вы предлагаете «сдаться»! Как это я смогу обеспечить? Это — немыслимо! При этом вы, Руслан Имранович, не принимаете во внимание, что я не имею отношения к этому пресловутому «государственному комитету по чрезвычайному положению». Его глава — и.о. президента Геннадий Янаев. Я даже не знаю, как они могут поступить со мной!

Я. Анатолий Иванович! Ни в коем случае не считаю вас лично причастным к действиям ГКЧП. Но вы — Председатель Верховного Совета СССР. Вы — законная власть. Ничего они не сделают с вами, мы полагаем, что «они» не могут не считаться с вами, от вашей позиции многое зависит…

Силаев. Анатолий Иванович, вам надо переговорить с Янаевым решительно. Начнет работать Верховный Совет России, а затем и СССР, они потребуют объяснений. Представьте себе, придет на это заседание наш председатель, Руслан Имранович, расскажет о нашей беседе. Вы хорошо себе представляете все, что дальше произойдет? Давайте говорить прямо — «план по перевороту» не удался, во всяком случае так, как он был задуман. Теперь нам всем надо «выкручиваться», «выходить из ситуации» с наименьшими издержками. Мы предлагаем выход из создавшейся ситуации.

Силаев был убедителен, он произвел впечатление.

«Но с такими требованиями «они» не согласятся. О роспуске «госкомитета» не стоит и говорить», — отрезал Лукьянов. Он был основательно потрясен, видимо, не ожидал от нас таких требований, которые фактически были действительно ультиматумом.

Я. Анатолий Иванович, — вот документ, перед вами, прочитайте его еще раз внимательно, потом обсудим, — сказал я в ответ на его реакцию.

Лукьянов стал еще раз внимательно читать. Руцкой мешал ему сосредоточиться, все время затевая какие-то споры, мы с Силаевым пытались каким-то образом заставить его замолчать. Это нам удалось, хотя и с трудом.

— Это ультиматум! — повторил Лукьянов с какой-то горечью, дочитав документ и выслушав мои пояснения.