Валерий Марченко - Афган - разведка ВДВ в действии. Мы были первыми

— Товарищ гвардии лейтенант, в роте «БОЕВАЯ ТРЕВОГА!»

— Ты что, обалдел? — удивленно смотрю на солдата.

— Никак, нет, товарищ лейтенант — боевая тревога, — растерянно ответил ефрейтор.

— Ладно, лети в роту, я за тобой.

За пару минут оделся, схватил чемоданчик, положенный нам по тревоге.

— Когда вернешься? — спросила жена.

— К утру буду, — ответил я, подбегая к двери. (Почти не соврал, вернулся действительно утром… но через полгода)…

Время около полуночи, транспорт уже не ходил, но огонек свободного такси блестел на площадке перед «Комсомольским» магазином.

— В «Зеленый городок», — бросил таксисту.

Машина лихо рванулась по Московскому, затем налево на проспект Черняховского в сторону Лучёсы и минут через пятнадцать я был у КПП военного городка, бурлящего ульем разбуженных пчел. Зрелище впечатлило: по тревоге в полном составе были подняты специальные части дивизии. Построения, команды, зачитывались списки личного состава, у казарм стояли под загрузкой машины. Разведчики под руководством старшины роты Николая Андрейчука привычно работали по плану боевой готовности.

В расположении роты я доложил о прибытии Гришину, исполняющему обязанности командира роты (Пащенко находился в отпуске, а Иван Комар работал с молодым пополнением в учебном центре). Владимир Николаевич мне приказал:

— Срочно в парк боевой техники, загружай боеприпасы в учебно-боевую группу.

Я обратил внимание на табло дневального по роте, которое высвечивало сигнал оповещения «БОЕВАЯ ТРЕВОГА».

— Володя, ты хоть что-нибудь объясни, — Гришин замахал руками:

— Валера, все потом, сейчас в парк и загружай боеприпасы! В 8.00 готовность к маршу.

— Куда?

— Орша, аэродром взлета — Болбасово.

— Понял, Владимир Николаевич, бегу.

К 7.00 11 декабря 1979 года 80-я отдельная разведывательная рота дивизии со всеми материальными запасами была готова к совершению марша на аэродром взлета Болбасово. Ровно в 8.00 колонна боевой техники, преодолев исходный рубеж, двинулась по указанному маршруту…

…Ровно гудели турбины огромного Ила, занявшего коридор эшелоном в 7200 метров. Самолет шел плавно, ему ничто не мешало в огромной армаде бортов следовать курсом на юг. Так, по крайней мере, думалось мне и моим разведчикам, перед которыми стояла задача захвата аэродрома Баграм с целью обеспечения посадки передового отряда в составе усиленного парашютно-десантного батальона под командованием гвардии капитана Вадима Войцеховского. Ряд бортов из-за непогоды в Кабуле вернулись на аэродромы «подскока», задействованные десантом в боевой операции, но Баграм посадку давал. Моей разведывательной группе предстояло действовать на авиабазе Баграм без учета нахождения там каких-либо подразделений советских войск, о них мне при постановке боевой задачи не доводилось. Именно в этом контексте мне ставилась задача командиром соединения генерал-майором Рябченко в присутствии начальника штаба дивизии полковника Петрякова и уточнялась начальником разведки дивизии майором Скрынниковым перед посадкой группы в самолет.

В иллюминаторе темнело, внизу виднелись огни населенных пунктов.

— Джамбул, — произнес штурман, не отвлекаясь от множества приборов в полутемной кабине огромного лайнера.

Я, молча, любовался заревом большого города, оно угадывалось издалека, проплывая справа по борту. В кабине штурмана хороший обзор и наблюдать за уходом ясного дня с большой высоты одно удовольствие. Прошло около часа полета, впереди надвигалось зарево очередного города.

— Чимкент.

За бортом стемнело. Огни селений, малых и больших городов создавали неповторимую картину южной ночи. Яркий свет луны отражался в озерах и общий рисунок звездного неба, скопление огней до горизонта создавали неотразимую паутину гирлянд. Завораживало взгляд: самолет плыл под мерный рокот турбин. Заканчивался второй час полета.

— Но что это? — недоуменно вопрошаю у штурмана.

Ничего не пойму: внизу, где заливались электрическим светом города, а реки отражали звездное небо с луной, стало вдруг непроглядно темно. Словно неведомый кто-то прочертил РЕЧКОЙ, блеснувшей внизу, линию водораздела, между жизнью и смертью.

— Амударья — граница Союза Советских Социалистических Республик, — оповестил по громкой связи командир экипажа.

Нечто черное наплывало навстречу: окутывало, захватывало, поглощало темнотой и дрожью. Внизу ни огонька — непроглядная тьма. Луна в последний раз сверкнула в водах РЕЧКИ и пропала, словно утонула в ней. Знакомый холодок коснулся спины.