Виктор Андриянов - Гейдар Алиев

Но увы! Борцы за трезвость, как всякие фанатики, чувством меры не обладали. Тот, кто не видел очередей у винных магазинов времен перестройки, не поверит: «хвосты» тянулись на километры, магазины брали штурмом. В городах и селах процветало самогоноварение. Изобретательный народ бросился скупать тройной одеколон и лосьон. А в это время под нож бульдозера шли виноградники.

Характерный штрих к этому сюжету добавляет свидетельство Александра Тимофеевича Гаврилова. Однажды к нему, помощнику Алиева, приехал давний товарищ — Председатель Совета Министров Молдавии Устиян, знакомый еще с Целинной поры, и взмолился:

— Саша, сделай что-нибудь! Виноградники вырубают, мы же их столетиями пестовали. Пойди к шефу, расскажи.

— Набрался я то ли нахальства, то ли мужества, — вспоминает Гаврилов, — зашел к Гейдару Алиевичу. Он выслушал мой монолог, не перебивая, и в ответ только скрестил руки. Мол, сделать ничего нельзя.

Сейчас уже известно, что антиалкогольная кампания задумывалась в ЦК за несколько лет до этого оголтелого наступления. И первоначально поручение дали Пельше — был такой член Политбюро ЦК КПСС, председатель Комитета партийного контроля при ЦК. Арвида Яновича знали как жесткого человека, но и расчетливого, осторожного. Он понимал, что с плеча рубить нельзя.

— Несколько лет после кончины Пельше антиалкогольная комиссия не собиралась, — рассказывает Николай Иванович Рыжков. — И вот ее реанимировали. В душе мы понимали — делается что-то не так.

Однажды Рыжков, в ту пору уже Председатель Совмина, попросил Алиева зайти. Гейдар Алиевич извинился: «Я заканчиваю совещание, зайду минут через тридцать».

Когда Алиев появился в кабинете, Рыжков спросил, чем таким срочным он был занят.

— Обсуждали, является ли кефир алкогольным продуктом, — ответил Алиев. Рыжков знал: это поручение Лигачева. Кстати, второе поручение второго человека в партии.

Сегодня это кажется смешным, но тогда было не до шуток.

— Я критически относился к антиалкогольной кампании, — признается Николай Иванович Рыжков в нашей беседе. — Но как член Политбюро я был вынужден соглашаться. Политбюро приняло решение — надо выполнять. Мне нравилось работать с Алиевым, — продолжает Рыжков. — И когда я был в ЦК, и когда пришел в Совмин. В зарубежной командировке, в контактах с разными людьми человек иногда открывается с самой неожиданной стороны. Здесь я еще раз убедился: Алиев — контактный и доброжелательный человек, проницательный политик. С ним легко работать.

В сентябре 1985 года меня назначили Председателем Совета Министров СССР. И на первом же заседании, зная, что Тихонов по отношению к Алиеву проявлял несправедливость… В Совмине, как и в любой другой структуре, были свои группировки. Тихонов, уезжая в отпуск, в командировку, никогда не оставлял вместо себя Алиева. Оставлял Архипова, своего другого первого зама, который, кстати, не был членом Политбюро. Я понимал, что это очень ущемляло Гейдара Алиевича. И на первом же заседании при распределении обязанностей я сказал: «С этого дня, когда меня нет месте, обязанности председателя будет исполнять Гейдар Алиевич».

— Вы ему об этом сказали заранее?

— Нет.

— А как отнесся к этому Алиев?

— Я почувствовал, что у него отлегло от сердца. Растаял какой-то холодок недоверия, который был вокруг него в Совмине.

Что я могу сказать о его работе в Совмине? Работал он хорошо, очень хорошо. Алиев — системный человек, у него не было разбросанности, непоследовательности, характерной для иных руководителей, необязательности. В его натуре — абсолютная аккуратность. Очень, я бы сказал, организованный человек. Если ему поручил какой-то вопрос, а поручений было много, он обязательно выполнял их.

У нас не было никаких конфликтов, внутреннего неприятия. Бывает, сидишь за одним столом с коллегами, внешне вроде всех знаешь, а за спиной бог знает что услышишь. У нас не было панибратства, водку не пили, домами не дружили — не было в Совмине таких обычаев… Я за пять лет в своем кабинете рюмку водки не выпил. У нас хорошие отношения были, деловые. И я очень доволен был работой Алиева…

В ЦК были известны случаи, когда генсеки, возвращаясь из отпусков, переписывали решения тех, кто оставался у руля. В Совмине таких случаев не было. Если рассматривалось что-то проблемное, спорное, Гейдар Алиевич выходил на связь: «Николай Иванович, решается то-то и то-то. Каково ваше мнение?»

Интересно сопоставить действия Алиева и Горбачева. Сделаем это на конкретном примере, посмотрим, как каждый из них занимался крупными экономическими проблемами.