Сергей Непобедимый - Русское оружие.Из записок генерального конструктора ракетных комплексов

Это было незабываемое время, весна 1945 года. Вот-вот должна была придти Победа. В четыре утра 9 мая мой радиоприёмник, который я сам только что собрал из разнородных деталей, заговорил, и с довольно приличным качеством. Я, конечно, настроил его на волну Московского радио. Оно в эту ночь не делало обычного перерыва. Вскоре наша комната заполнилась ребятами. Потоком шли первые сообщения о подписании Акта о безоговорочной капитуляции в Карлхорсте, берлинском пригороде, в здании военно-инженерного училища. Мы, молодые и полные сил, всё это слушали в стенах нашего общежития и из-за переполнявших нас бурных эмоций, скорее всего, тогда не осознавали, что такая Победа была возможна в том числе и потому, что в нашей стране, Советском Союзе, в России были такие мощные технические школы, как Бауманский институт. В пять часов утра радость по случаю долгожданного объявления об окончании войны, о полной победе над страшным врагом, растеклась по всем этажам. А потом мы все увидели феерическое всенародное ликование на улицах и площадях Москвы…

Передо мной же в том победном и выпускном мае стоял вопрос — куда дадут направление? Откровенно говоря, мнение выпускника не всегда бралось в расчёт комиссией по распределению. Как говорится, куда Родина пошлёт, туда и поедешь. Но утверждать, что всё это делалось только способом диктата, было бы несправедливо. По этому поводу уже после защиты была беседа с руководителем моей дипломной работы Ю. А. Победоносцевым. Юрий Александрович справедливо рассудил: «У тебя в Москве постоянной квартиры всё равно нет. Поэтому я тебе советую — поезжай в подмосковную Коломну, в Специальное конструкторское бюро, к миномётчику Борису Ивановичу Шазырину. Это недалеко от столицы, добраться можно пригородным поездом. А я со своей стороны переговорю в комиссии по распределению». Он тогда прозорливо заметил, что, по его мнению, у Коломенского СКБ есть хорошая перспектива.

В итоге с нашего факультета направление в Коломну, в КБ, с которым будет связана потом вся моя жизнь, дали двоим — моему однокурснику и давнему товарищу Герману Ефремовичу Ступакову и мне. Документы на нас ушли в особый отдел для проверки «до седьмого колена», а мы с Германом стали интересоваться географией Подмосковья — что это и где это — город Коломна?

В один из июньских дней с вещами мы вышли с Германом из общежития и поехали на Казанский вокзал, откуда в октябре 41-го уезжали в эвакуацию. Теперь с этой же узловой точки мы ехали к месту назначения. Дело близилось к вечеру, когда мы сели в пригородный поезд. Ехать надо было часа три…

Подробный рассказ о долгих годах и десятилетиях моей работы в Коломенском конструкторском бюро машиностроения читатель этих воспоминаний найдёт на страницах моей книги «Оружие двух эпох». Объём же журнальной публикации заставляет меня остановиться на одном и самом главном эпизоде в моей жизни конструктора, руководителя крупного оборонного предприятия, эпизоде, роковым образом связанном с деятельностью тогдашнего руководителя нашего государства М. С. Горбачёва, когда его волевым решением во второй половине восьмидесятых годов был снят с вооружения оперативно-тактический ракетный комплекс (ОТРК) малого радиуса действия «Ока». Комплекс, разработанный нашим конструкторским бюро и являвшийся непревзойдённым в мире по своим тактико-техническим характеристикам. Его очень боялись американцы, и не случайно.

Вспоминается… Полигон в глубине тайги в Забайкалье. Январская ночь, мороз под сорок. Насколько хватает взгляда, до горизонта на чёрном небе — крупные мохнатые звёзды, словно покрытые инеем. Обширная стартовая позиция освещена прожекторами. В её центре при полном безлюдье стоит грозная боевая машина — оперативно-тактический ракетный комплекс «Ока». Наше детище. В чреве машины четырнадцатая, последняя по счёту пусков на государственных испытаниях, ракета. Расчёт, произведя подготовку к пуску, покинул стартовую позицию. На наблюдательном пункте застыли в ожидании члены гос-комиссии. Напряжённая тишина. Идёт обратный отсчёт секунд. Верю в успех, но сердце всё равно бьётся учащённо. Но вот прошла электронная команда «старт». Вижу, как бесшумно автоматически раскрываются верхние створки люка боевой машины, и затем так же беззвучно поднимается вверх эстетически совершенное тело ракеты. Проходят считанные мгновения, и вот — короткая вспышка пламени. Ракета стремительно уходит вверх и почти сразу же исчезает в небесной тьме. Ещё дым от старта не рассеялся над позицией, а я уже знал, что в этот момент «Ока» выходит в ближний космос и на высоте почти 120 километров после совершения манёвра её боевая часть устремляется вниз, к цели. Через несколько минут по телеметрическим каналам мы узнали, что головная часть «Оки» попала точно в цель в нескольких сотнях километров от стартовой позиции. Аплодисменты. Объятия. Рукопожатия. И общая радость.