Сергей Непобедимый - Русское оружие.Из записок генерального конструктора ракетных комплексов

Подоплёка энергичных действий американской стороны по включению любой ценой ОТР-23 в Договор вполне понятна, и она достаточно прозрачно была изложена в журнале „NATO'S sixteen nations“, в четвёртом номере за 1987 год, в статье „Расширенная система ПВО НАТО“. В ней была подробно изложена точка зрения специалистов Североатлантического блока на создание средств борьбы не только с самолётами потенциального противника, но также с его боевыми ракетами высокой точности. На основе имеющихся данных об уровне вооружений у советской стороны формулировалась задача создания в рамках НАТО расширенной системы ПВО, которая могла бы обеспечить поражение высокоточных ракетных комплексов SS-21 и SS-23 („Точка“ и „Ока“). С присущим западным экспертам прагматизмом на „решение“ этой проблемы следовало, по мнению автора, выделить ни много, ни мало до 150 миллиардов долларов.

В той же публикации отмечалось, что массированное использование ракет SS-21 и SS-23, оснащённых даже обычными зарядами, предоставит противнику, то есть СССР, значительные преимущества, если не принять дополнительных мер защиты против этих советских ракет (стоит здесь напомнить, что боевые части с обычными зарядами на этих ракетных комплексах менялись на ядерные боеголовки всего за пятнадцать минут). Далее в довольно откровенной манере было сказано о необходимости предложения в переговорах по разоружению с Москвой так называемого двойного нулевого варианта. По этой схеме уничтожаются ракеты „Темп-С“ и „Ока“ (SS-12 и SS-23), что позволило бы оставить в распоряжении армий Варшавского договора ракеты SS-21 („Точка“), „Луна“ и 8К14. В таком случае, говорилось в статье, „…противник утратил бы способность нанести эффективный удар по базам ВВС НАТО с помощью неядерных ракет“, в результате НАТО получило бы возможность сосредоточить свои усилия на разработке мер борьбы только с „Точкой“, а шансы создания эффективной системы ПВО существенно бы возросли.

Почему я так подробно останавливаюсь на событиях того времени, когда „Оку“ приговорили к ликвидации? Объяснение простое. „Ока“ стала во многом вершиной нашего творческого развития, торжества той школы ракетостроения, которая сложилась у нас в рамках теснейшего содружества с настоящей научно-технической элитой страны. А уничтожали это изделие и подрывали нашу школу люди, как я теперь понимаю, безответственные, невежественные во многих отношениях, но облечённые волею судеб правом принимать подобные решения.

По прошествии времени Горбачёв пытался оправдаться в своих действиях, когда он совершенно безответственно пошёл на неслыханные уступки американцам в договоре по РСМД. Какой бы политической целесообразностью с позиций „общечеловеческих ценностей“, которые пропагандировал тогда генсек, ни объяснялся этот шаг, многими он был расценен именно как беспримерная сдача интересов нашей страны. От нападок за „Оку“ Горбачёв отбивался не раз. Но, пожалуй, апофеозом его рассуждений на этот счёт было интервью одной из газет, которое вызывает только горькое сожаление и удивление — до какой же степени поверхностны его суждения о предмете разговора. Ему задают вопрос: „.. Вам предъявляют много счетов, но одна из самых горьких обид — ракета „Ока“. Вы, дескать, поддались нажиму американцев и подверстали эту уникальную ракету под Договор“.

Полагаю, для истории стоит процитировать ответ Горбачёва, чтобы в полной мере можно было оценить степень его некомпетентности (если не употребить другое, более жёсткое слово) в столь деликатной и важной сфере, как оборона страны. Бывший генсек заявил:.. Когда я приехал к учёным в Подмосковье, они мне сказали: сегодня нам противопоставить „Першингам“ нечего, они долетают до Петербурга за две минуты, до Волги — за пять. То есть основная часть страны — беззащитна. Надо было, даже пожертвовав нашим количеством, но убрать „Першинги“. И я пошёл на глобальный нуль! И как они вертелись, американцы, — как караси на сковородке! Ведь они сами когда-то предлагали глобальный нуль. А когда я их идею им ввернул, они попытались сманеврировать. „Ока“… Если бы мы оставили „Оку“, то тогда должны были бы согласиться с присутствием ракеты „Ланс“. Я же получал информацию из самого „логова“, из Совета по национальной безопасности США (так же, как они получали из Политбюро). И мне сообщили, что уже есть техническое решение по модернизации ракеты „Ланс“. На переговорах речь шла ведь только о мощности ракет на испытаниях. Кстати, „Ланс“ всегда испытывался с обычным, тяжёлым боезарядом. И поэтому дальность принималась как малая. Если же её оснастить лёгкой ядерной боеголовкой, то дальность „Ланса“ приближалась к 1000 километров. Как видите, „Ланс“ мог входить в категорию ракет больше средней дальности — и опять мы бы попадали в ловушку. „Ока“ даже с лёгкой боеголовкой летела только на 500 километров. То есть наша „Ока“ уже ничего не решала по сути, а с ракетой „Ланс“ мы решали и стратегический вопрос. Вот тогда был мой нажим на Коля, на других. Я пошёл на то, чтобы остановить процесс с „Окой“. И вместе с тем поставил вопрос об уничтожении класса „Ланс“.