Жорж Садуль - Жизнь Чарли

Чарли сначала безуспешно охотился за заработком. Он обратился в несколько мюзик-холлов под именем «Сэма Коэна, еврейского комика» (его мать была наполовину еврейка). Но вскоре Сидней подписал за брата его первый контракт, текст которого гласил примерно следующее:

«Я, нижеподписавшийся, в качестве опекуна Чарльза Чаплина обязуюсь, что он выступит в представлении «Кэзис Курт» в тех театрах Британских островов, где оно будет поставлено. Настоящий контракт вступает в силу с 14 мая 1906 года и предусматривает заработную плату в два фунта пять шиллингов, а с первой недели июля 1906 года — два фунта десять шиллингов».

«Кэзис Курт» — так назывался иллюстрированный журнал, популярный среди детей английских рабочих; он напоминал выходивший во Франции того времени журнал «Эпатан». Воспитатели в пристежных воротничках обличали безнравственность помещенных там рассказов в картинках, герои которых вели себя, как уличные оборвыши. В представлении, называвшемся «Цирк «Кэзис Курт» играли дети или юноши. Чарли завоевал успех, пародируя доктора Уолфорда Боди, знаменитого в те времена фокусника, который применял в своих трюках электрические эффекты. Два фунта десять шиллингов в неделю было неплохим заработком для подростка.

Чарли играл в «Цирке «Кэзис Курт» больше года. Он пристрастился к книгам. С наступлением юности характер его начал меняться. Его называли чудаком, смеялись над его увлечениями и прихотями. Но теперь он преодолел ту грань, которая отделяет полулюбителя от профессионала. Его имя стало известно в мюзик-холлах Англии.

Сидней тоже достиг немалых успехов. Он упорно осаждал просьбами Фреда Карно, и тот наконец согласился пригласить в свою труппу его брата Чарльза. Бедные кварталы Лондона снабдили молодого артиста темами, поэзией, жизненным содержанием для будущего образа Чарли. Английскому мюзик-холлу, точнее — английской пантомиме, предстояло дать Чарльзу Чаплину его профессию и его изобразительные средства.

Молодой актер невысок ростом. Голова, пожалуй, немного великовата для его хрупкого тела, изящного и мускулистого. Руки и ноги маленькие. Безбородое лицо, озаренное большими серо-голубыми глазами, прекрасно. Густые черные волнистые волосы отброшены назад. Особая примета: левша.

Сорванец, некогда бегавший по улицам Лэмбета, иногда появляется там и теперь, но уже в виде безукоризненно элегантного джентльмена в опрятной, тщательно выутюженной одежде. Он предпочитает костюмы темного цвета. Летом разрешает себе некоторую вольность — короткий пиджак и соломенную шляпу. Он питает пристрастие к туго накрахмаленным воротничкам с отогнутыми уголками и широким черным галстукам, которые выглядят весьма романтически и подчеркивают задумчивую сосредоточенность его лица с безупречно правильными чертами. Но порой он по-прежнему слоняется по улицам, как бродяга, в поношенной, рваной одежде.

В своем новом положении Чарльз Чаплин может позволить себе роскошь снимать отдельную квартирку с турецкими коврами и красными абажурами. Актер дебютировал у Карно и получает три фунта стерлингов в неделю. Это не так уж мало.

Каждое утро Сити заполняют служащие, идущие на работу в крупные банки. Они в пиджаках, панталонах «фантази», гетрах, цилиндрах, в руках у них тросточки. Эти джентльмены зарабатывают от пяти до шести фунтов стерлингов в месяц. Чаплин вдвое богаче их. Удача не слишком вскружила голову молодому человеку. Его единственная страсть, не считая элегантной одежды, — книги. Он читает все подряд: Шопенгауэра и Ницше, Диккенса и Шекспира, поэмы Уильяма Блейка и Юнга, труды по медицине и трактаты по политической экономии. Поговаривают, что он заражен анархическими идеями. Но откуда это могут знать? Чаще всего Чарльз Чаплин целыми днями молчит. Он курит, но в кабак — ни ногой. Никто не может похвастать, что уговорил его прикоснуться к рюмке спиртного. Быть может, его преследовало воспоминание об отце или о недавней нищете. Он тратит мало. Говорят, что еженедельно он относит большую часть своего жалованья в банк. Завистники называют его пуританином, скрягой… В всяком случае, воздержанность в самом широком смысле этого слова для него стала правилом жизни.

Фред Карно, этот поставщик мюзикхолльных номеров, хозяин «фабрики смеха», обширная клиентура которого состояла из владельцев бесчисленных зрелищных предприятий, не проявил особого восторга, когда, уступая настойчивым просьбам Сиднея Чаплина, согласился повидать, а затем и принять в свою труппу его брата.