Борис Стомахин - Буреполомский дневник

Т.е., эти твари не стесняются будить ради подобного, хотя и бытуют у них всякие напыщенные лозунги типа: “Сон арестанта – это святое” и т.п. Угу, как же!.. Какое оно “святое”, я уже не первый раз убеждаюсь... (Особенно тогда на 11–м, когда какая–то мразь с другого барака, прячась от обхода, потребовала от меня встать из постели и уступить ей место!!.) Я сказал, что никакого грузина на 10–м не знаю (потом вспомнил – знаю одного, конченного наркомана, переведенного туда еще в октябре 2009 г. с 11–го) и кипятильника у меня нет. Харя отвалила.

Но самый прикол в том, что больше я в эту ночь уснуть уже не мог! Из–за этого дурацкого кипятильника, из–за неизвестного мне (но явно не отличающейся особой церемонностью) грузина разбудили – и всё! Когда сам просыпаюсь – еще как–то засыпаю (и то не всегда), а когда будят – видимо, хрен! Облом... Гляжу – уже горит у соседней гопоты в проходняке свет, поет телефон, – ага, значит, отрядник ушел. Ну и сами они сидят, галдят, конечно, как всегда, – все это, и свет, и песни, и их голоса, заснуть тоже отнюдь не помогает. Сперва я еще пытался как–то, но потом, после 3–х, или полчетвертого, – бросил эти пустые попытки. Лежал, размышлял, вспоминал прочитанное в книгах, – Щедрин, Толстой, Горький. Солженицын, Корчинский, – и как оно совпадает с нашей сегодняшней действительностью...

В 6 утра, как договаривались, пришел сигаретчик, и все разъяснилось. Оказалось, что у него на 10–м видели большой “киловаттник”, который он уже выклянчил у меня. Попросили – он сказал, что это не его; спросили, чей, – он сказал, что мой (скотина!). И блатной по кличке Грузин ночью “пробивал”, чтобы я ему дал этот кипятильник!.. No comments.

А приходил он, чтобы я отзвонился матери, приехавшей уже в Шахунью, – сегодня, сейчас, у нас с ней и с Фрумкиным последняя короткая свиданка, и вообще – ПОСЛЕДНЯЯ свиданка здесь, в этом проклятом Буреполоме. Потом уже – встретимся только за “шлюзами”. Кончается срок... Остался мне 21 день.

28.2.11. 10–34

Ну вот и последняя прошла. Ничего особенного не было. Просидели опять дольше обычного, – пока не приняли передачи у всех, кто был на длительной на 2–м этаже; под конец свиданки мы с матерью на час с лишним , как уже много раз бывало, остались одни. 44–й раз мать приезжала в Буреполом, 44 свиданки было у нас здесь за эти 3 года и 8 месяцев. Больше не будет. Но, м.б., дома мне еще долго будет казаться, что я всего лишь на затянувшейся длительной свиданке, а телефоны и все прочие ценные вещи надо держать спрятанными от шмона. (Хотя, конечно, и надо, – ведь 2 обыска уже проводили у меня дома ФСБ и прокуратура, 13.2.2001 и 12.4.2004.)

Передачу мне почему–то пометили 1–м марта – якобы в прошлый раз сдавали 30 января (хотя на самом деле 29–го). Если бы и дальше шли свиданки – это нам сильно сбило бы весь график. Но мелкого росточка, белобрысой, злобной до остервенения, по–садистски, ведьме–свиданщице я сказал забирая передачу и уходя, что больше мне не понадобятся их графики и вычисления, когда что “положено”, – 21–го мне домой. Вышел к вахте – один – было уже 35 минут 2–го. Естественно, сигаретчик не дождался, уже ушел. Хорошо еще, ждать “общественника” не заставили, отпустили сразу же. Я повез баул волоком, дотянул таким образом до ворот бывшего “1–го поста” – и, пройдя их, увидел спешащего мне навстречу от “нулевого” сигаретчика, – уже 2–й раз тот шел меня встречать. Когда он проходил мимо столовки, его чуть не зацапал стоявший там идиот – отрядник 5–го – за то, что тот небрит и в спортивных штанах, но, к счастью, обошлось.

Вот и все, собственно. Завтра начинается март, мои последние 20 дней здесь. Сегодня – началась 3–я (!!) неделя до конца; 4–я, прошедшая, была отмечена, видимо, только этим свиданием, больше ничем. Завтра баня, потом – шмонные дни, а в пятницу и в выходные я планирую заняться приятнейшим из всех мыслимых здесь занятий – начать постепенно собирать вещи, – бумаги, тряпки и пр. (Бумаг одних сколько надо перебрать!..) Собираться домой.

12–35

А мерзкая кастовая система здесь, между тем, ширится, крепнет и процветает. На 11–м считали проверку по “бригадам”, и за то время, что я там пробыл, “обиженных” выделили в отдельную бригаду и они поэтому на проверках стояли отдельно. Но давно уже – м.б., с тех пор, как в прошлом ноябре начались ежедневные утренние проверки по карточкам, если не еще раньше – заметил я, что и на 8–м “обиженные” стоят отдельной кучкой, у самой калитки, – именно кучкой, не строем, не по 5 человек, и при проверке по карточкам их никогда не называют. Более того, не столь давно – уже в этом году, наверное – стал я замечать, что и на 5–м (видно через решетку) некая кучка, человек 5 или 7, когда все стоят строем, тусуется отдельно, у самого входа в “локалку”, не строится; причем если 8–й начинает строиться недалеко от калитки, то 5–й – далеко, и расстояние между кучкой и общим строем там намного больше, чем здесь.