Лев Гумилевский - Густав Лаваль

Во имя будущих побед нужно было немедленно, сейчас же, хотя бы и позорно, отступить.

Наутро, сдавая работу Венстрему, Лаваль заявил ему, что больше работать у него он не может и завтра оставляет свое место. Старый инженер посмотрел на чертежника, как на сошедшего с ума человека.

Выдвигая своего нового служащего, он предоставил ему широкие возможности для проявления своих способностей, отмеченных в его аттестациях, и вот Лаваль отказывается от работы в его мастерских, и именно тогда, когда ему был поручен самостоятельный расчет.

— Вы предпочитаете быть бухгалтером на рудниках, чем чертежником у Венстрема? — сердито спросил он.

— Нет, — спокойно ответил Лаваль. — Но как-раз последняя работа, которую вы мне поручили, показала мне, что у меня нет достаточных знаний в математике, чтобы справляться со сложными расчетами…

— Что же вы хотите делать?

— Учиться!

Венстрем внимательно посмотрел на юношу.

— Но как же вы будете жить? — воскликнул он.

— Не знаю… — усмехнувшись, ответил Лаваль. —

Я думаю все-таки, что прежде чем жить, надо учиться. Иначе ничего не выйдет…

Для него уже в то время жить и работать означало одно и то же. Работать же над решением тех серьезных задач, которые уже тогда смутно вставали в его творческом воображении, можно было только стоя вполне на уровне современной науки.

Будучи по природе своей живым и решительным человеком, он не колебался ни минуты при переходе от решения к его немедленному и полному осуществлению. Так как о помощи со стороны отца, жившего по-прежнему очень скромно и имевшего на руках еще нескольких детей, не могло быть и речи, Лаваль решил воспользоваться своими дворянскими привилегиями и обратиться за помощью в фалунскую дворянскую организацию. На другой же день после разговора с Венстремом он явился к фалунскому предводителю дворянства и, назвав себя, напомнив об исторических заслугах Клода де Лаваля, изложил свою просьбу.

— Я претендую на одну из стипендий, которыми вы распоряжаетесь… — сказал он не без высокомерия, — и, как вы можете увидеть из моих аттестаций, имею на это право. Чтобы сделать что-нибудь для шведской промышленности, я должен вооружиться, как показал мне опыт, научными познаниями, которых институт мне не мог дать.

Любезные, но очень неопределенные обещания предводителя фалунских дворян никак не могли удовлетворить Лаваля. Он не мог ждать, он требовал, чтобы люди вокруг него действовали с такой же быстротой и решительностью, как он сам. Он явился на другой день и на третий. Просьбы, рекомендации, требования сыпались на столы дворянского управления. В конце концов громкое историческое имя, а еще более убедительная настойчивость просителя заставили фалунских дворян предоставить Лавалю стипендию. Осенью 1867 года, простившись с Венстремом, он отправился в Упсалу, чтобы поступить в университет.

В Упсале Лаваль провел пять лет.

Здесь, в этом древнем городе с его четырехсотлетним университетом, величайшей библиотекой Швеции, с его обсерваторией, ботаническим садом и собором, где в величественной гробнице, рядом с останками королей, покоился великий шведский натуралист, гениальный ученый Карл Линней, все способствовало пробуждению в молодом студенте серьезного и глубокого отношения к научным занятиям.

В течение пяти лет, в качестве студента математического факультета, Лаваль изучал физику, химию и математику.

Живой и общительный по своей натуре, Лаваль в эти студенческие годы свел много замечательных знакомств, которые оказали впоследствии влияние на его миросозерцание. Особенное значение имело знакомство с будущими писателями: Августом Стриндбергом, бывшим почти ровесником Лавалю, и Густавом Гейерстамом, более молодым его современником, связанным в это время с кружками радикально настроенной молодежи. Впоследствии Гейерстам в своих произведениях ярко отразил тот кризис, который переживала шведская интеллигенция под влиянием растущего капитализма, стоя на распутьи и не зная, с кем ей идти — с буржуазией или пролетариатом.

В этот период своей жизни Лаваль много читал и — еще больше времени отдавал музыке. В Упсале музыкальная жизнь стояла очень высоко, и развитию ее как нельзя более способствовало студенчество.

В 1872 году Лаваль окончил математический факультет с высшей степенью отличия и одновременно представил диссертацию: «О хлористых и бромистых соединениях вольфрама». После блестящей защиты диссертации ему единогласно была присуждена ученая степень «доктора философии». Звание «доктора философии» в Швеции присваивалось всем научным деятелям, отличавшимся самостоятельными исследованиями в какой бы то ни было области науки.