Вадим Сопряков - Восток — дело тонкое - Исповедь разведчика

За два дня до осады советский военный атташе полковник Ляхтеров прибыл из Анкары в Стамбул. Здесь он вместе с руководством генконсульства, торгпредства и аппарата военно-морского атташе и резидентом НКВД составили план обороны, рассчитали время, необходимое для уничтожения секретных документов, шифров, радиостанций в случае, если в здание ворвутся турецкие янычары и белогвардейцы.

Осада длилась четыре дня, продукты все вышли, и детей сотрудников нечем было кормить.

Советское правительство пригрозило туркам ответными мерами, но согласилось выдать Павлова и Корнилова. Турецкие власти сняли осаду и организовали показательный суд. Павлов и Корнилов были осуждены на 20 лет тюрьмы. Во время следствия и на суде они категорически не признавали своей вины, говоря, что это явная провокация фашистской контрразведки и профашистских турецких лиц, стремящихся толкнуть руководство Турции на выступление совместно с фашистской Германией против СССР.

Фактически всей этой провалившейся операцией по ликвидации фон Папена руководил Наум Эйтингон (по паспорту он Наумов), заместитель начальника Управления «С» (специальные операции). Он прибыл в Стамбул в конце 1941 года и поселился в генконсульстве. Его помощником в Анкаре являлся резидент НКВД Тарасов (Васильевский).

Со дня покушения и почти весь 1942 год турецкая и западная печать и радио вели бешеную агитацию, обвиняя Советский Союз во всех смертных грехах и попытке якобы втянуть Турцию в войну против фашистской Германии и ее сателлитов. Все силы полиции и контрразведки были брошены на круглосуточную слежку за всеми сотрудниками советских учреждений в Турции. Дело дошло до избиения советских дипкурьеров, доставляющих диппочту из Москвы в Анкару, Стамбул, Измир (консульство СССР), и попыток захвата и вскрытия диппочты. Хорошие, добрососедские отношения между СССР и Турцией, которыми так дорожил покойный президент Ататюрк, были на грани разрыва.

Эту кампанию против СССР возглавляли министр иностранных дел Сараджоглу, а в армии и генштабе армейский генерал Гиндуз. Оба мечтали о быстрейшем захвате немцами Москвы и уничтожении СССР как государства. Они вели тайную переписку с руководством гитлеровской Германии о возможном вступлении Турции в войну против СССР. Но первые успехи Красной Армии и разгром немцев под Москвой и Ростовом в конце 1941 года несколько охладили их пыл. Разгром немцев в Сталинграде в ноябре 1942 года, а затем на Курской дуге и под Ростовом летом 1943 года окончательно убедили турецкое руководство, что курс держать надо не на победу Германии и захват Кавказа турками, а на победу антигитлеровской коалиции и на резкое улучшение отношений с СССР.

Уже в конце 1943 года Сараджоглу изменил свою тактику и, как хамелеон, превратился в поборника улучшения отношений с СССР, стал часто посещать посольство СССР и играть в покер, пить русскую водку, есть блины с икрой. Он всегда приходил с генеральным секретарем МИДа Нуманом Менеменджоглу, а посол С. А. Виноградов приглашал военного атташе полковника Ляхтерова в качестве четвертого игрока.

Сараджоглу дал указания контрразведке и полиции прекратить слежку за советскими гражданами, разрешил поездки по стране, дал указания таможенникам на границе в Карсе возвратить советскому военному атташе шесть двухкилограммовых банок зернистой икры, посланных ему из Москвы для представительских приемов.

«Сараджоглу, — рассказывал Николай Григорьевич, — был очень крупным землевладельцем. Почти вся Измирская область принадлежала ему. Он имел ряд заводов и фабрик, миллионер, а скуп был до невозможности. Он страшно нервничал, когда играл с нами в покер, проигрывая 50—100 лир, и рад был, когда выигрывал у нас небольшую сумму».

После открытия Второго фронта союзниками и выхода наших войск на Вислу и Карпаты президент Турции Исмет Иненю своим указом амнистировал Павлова и Корнилова, а также сто заключенных турками советских разведчиков, засылаемых НКВД, Разведупром Генерального штаба, фронтовыми и армейскими, пограничными разведками. Он дал также указание отправить в Советский Союз двадцать пять интернированных советских летчиков. Они специальным пассажирским поездом были отправлены в Советский Союз.

Что касается посла СССР в Турции С. А. Виноградова, то с ним Н. Г. Ляхтеров познакомился в июле 1941 года в Стамбуле, когда он приехал из Анкары для контроля и помощи в транспортировке через Турцию интернированных сотрудников советских организаций, прибывших поездами из Германии, Дании, Румынии, Венгрии, Чехословакии, Югославии, Италии. По просьбе правительства СССР Турция взяла на себя посредническую функцию и договорилась со всеми этими странами о порядке и времени прибытия и отправки поездов из СССР в Карс и из перечисленных стран в Стамбул. Надо отдать должное турецким властям, которые хорошо организовали этот взаимный обмен интернированными.