Мстислав Горбенко - Восхождение Мира на Эверест

С 4-х утра на лагерь обрушился шквальный ветер. Палатку приподнимало, раскачивало, тент отстреливался резкими хлопками. Какой уж тут сон! В середине дня наконец появилось солнце. Мы отдыхаем, наверх ушли Эд и Роберт. Мошников показал мне свою ногу, большой палец на четверть почернел — приморозил или набил. Наверное, уйдет вниз. Читаю своеобразную книгу Кима «Белка». Вдруг из-за морены появились Эд и Роберт — слишком сильный ветер и поземка повернули их назад.

В ЛЗ общего руководства нет. Я думал, что Эрик как тренер возьмет в свои руки бразды правления — но нет, все идет самотеком. Наиболее активны с предложениями Сергей и Григорий. Вначале они планировались как вспомогатели, но сейчас стремятся выйти в лидеры, и Эрик дает им «зеленую улицу».

Для себя я решил завтра подняться и переночевать на 7050 м и далее действовать по погоде.

Такое впечатление, что Эверест, как один из героев русской сказки, решил сдуть наш передовой базовый лагерь вниз, в долину — всю ночь сильный с порывами ветер. Мы выдержали, хотя бессонная ночь была нам обеспечена, Утром обстановка немного улучшилась, но ветер и мелкий снег продолжались. Сергей и я настаивали на выходе, но Эрик отменил его, так как считал, что можно поморозиться при таком ветре. Рисковать нет смысла — время терпит. Эд, Роберт и Стив (оператор) ушли вниз.

В нашу палатку зашел Сергей, обиженный на Ильинского. Он собирается уйти вниз, и не просто так, а как следует хлопнув дверью, Но мы уговорили его остаться и умерить свои амбиции.

Вечером много говорили о самых разных вещах: и о высотной съемке, и об архитектуре, и о восстановлении церквей, и даже о политической обстановке. Говорили и о женщинах, вернее, о женщинах в альпинизме. Я не противник их участия в мужских экспедициях, если от них исходит помощь по созданию дружеской атмосферы в коллективе, уюта в лагере. Легли рано, и под непрестанное хлопанье палатки передо мной пронеслись картинками отрывки снов: дети, жена, сестра, которые ждут и переживают.

Кажется, ветер не утихнет никогда — не Гималаи, а страна ветров. У многих порваны палатки, разбросаны ящики со снаряжением и бельем. Вниз ушел, как и ожидалось, Мошников. Китайские альпинисты спустились на базу, ждут высотной обуви.

И все же надо работать. В полдень вышли на грузовую ходку 6 советских и 4 американских альпинистов. Идем гораздо быстрее предыдущих двух выходов. На последней крутой стене (крутизна до 70°) сердце вырывалось из груди, шел на пределе. Американцы сильно отстали, удивленные нашим темпом, но каждый из нас был вынужден выкладываться, чтобы если не быть первым, то точно не быть последним на обработках. Мало ли что наше руководство решит, когда встанет вопрос о комплектовании команды на решающий штурм. Обещал же Эрик вспомнить времена наших бегов на Кавказе, если возникнут спорные моменты. Эта обстановка, конечно, нас не сплачивает, так как держит в постоянном напряжении.

Занесенный груз прячем в палатку, баллоны сваливаем на снег — и по перилам легко вниз. По закрытому леднику стараюсь идти в связке, слишком много у меня на памяти примеров беспечности с трагическим концом. От сухого холодного воздуха не защитила спецмаска, стал покашливать.

Запустили двойку молодых — Андрея и Сашу — на седло с заброской. Они буквально побежали наверх, вес заброски, как оказалось, был чисто символическим — по 4 кг. А мы стали готовиться к спуску. На спуске ниже Л2 встретили китайскую команду, уже в ботинках, которая гуськом, не растягиваясь, шла в ЛЗ. Чем ниже мы спускались, тем больше было признаков весны — появились птицы, ручейки, пробежал зверек вроде ласки, только рыжий. На Кавказе я видел серых. Мне этот зверек больше всех симпатичен в горах. Однако при спуске в базовый лагерь мы увидели опять снег и лед и поняли, что до настоящей весны еще далеко.

На морене я слегка подвернул ногу и имел неосторожность сказать об этом Эдику. Тот вместе с Куртом напал на меня, будто у меня не вывих, а перелом. Наверное, соскучились по работе. Забинтовали, таблетки дали. Эдик сообщил, что первым серьезно пострадавшим стал участник соседней экспедиции — воспаление легких, отправлен вниз. Слушаю на отдыхе у себя в палатке музыку, не надоедает Вивальди.

Мы, как те муравьи, облепили гору, тащим веревки, палатки, крючья и пытаемся подняться повыше, а гора только вздыхает и легко сдувает нас с себя.

1 апреля. Сегодня праздник — День смеха, в Одессе Юморина. Шлю одесситам свой привет с гималайской высоты. Немного скучаю и завидую им в этот день. В столовой целый день музыка, в основном одесский фольклор. Все поздравляют с днем рождения Катю — ей 28 лет. Я вручил ей кучу одесских денег, которые изготавливаются и продаются в Одессе. Имениннице захотелось поесть баранины, и мы попросили Керен Су достать хотя бы кусочек.