Александр Век - Великие неудачники. Все напасти и промахи кумиров

Кличка «Бульдог», смешившая Черчилля всю жизнь, но не очень нравившаяся Клементине, не помешала ему сменить несколько министерских портфелей. Первым он получил портфель министра торговли. Заняв этот пост, однако, не забыл, что он военный по происхождению и призванию и водрузил бюст Наполеона на свой рабочий стол. Затем он руководил военно-морским министерством, где ему пришла в голову мысль снабдить боевой автомобиль специальным мостиком, с помощью которого машина могла бы преодолевать глубокие траншеи. Им как военным министром был предпринят целый ряд шагов в борьбе с большевистским государством. Большевики в итоге кровопролитной борьбы выстояли, а Черчилль сильно огорчил жену, попав в больницу, где ему вырезали аппендикс. После чего он и его консервативная партия на очередных выборах провалились, а правительство было распущено. Что еще сильнее огорчило жену.

– Я и глазом не успел моргнуть, как оказался без работы, без места в парламенте, без партии и даже без аппендикса.

В конце двадцатых годов прошлого века он вернулся к литературной работе и за четыре месяца написал двухтомный труд под названием «Мировой кризис». Первым читателем была, конечно же, Клементина. Прочитав оба тома, она сказала Уинстону: «Мне кажется, что в нашей совместной жизни обойдется без кризисов».

Всю дальнейшую жизнь он не расставался с пером и ежедневно стремился к тому, чтобы не разочаровывать Клементину в ее надеждах на «бескризисное» существование. Это удавалось далеко не всегда, хотя она делала все возможное, чтобы мужу было приятно жить и работать. Было бы иначе, то вряд ли бы он создал «Ранние годы моей жизни», «Мысли и приключения», «Вторую мировую войну», «Историю народов, говорящих на английском языке», «Триумф и трагедию». Эти книги, ставшие классическими, позволили Черчиллю остаться в памяти потомков не только самым знаменитым английским премьер-министром, но и одним из самых талантливых и плодовитых писателей-публицистов. Он и Нобелевскую премию получил не как политик, а как писатель.

Все его книги, по мнению исследователей, носят автобиографический характер и наполнены явной и скрытой критикой самого себя и подробным описанием собственных промахов, провалов, ошибок и неудач.

Несколько раз он встречался со Сталиным, что очень тревожило Клементину. Она хорошо понимала, кто такой Сталин, и несколько раз говорила об этом мужу. На это он говорил, что тоже отлично понимает, кто такой Сталин, а еще лучше понимает Клементину.

На встречах, засекреченных сверх всяких пределов, Черчилль пил коньяк, а Иосиф Виссарионович – красное грузинское вино. О женщинах не говорили. Они говорили о таких «пустяках», как сверхоружие и послевоенное переустройство мира. Ни Сталин, ни Черчилль не сомневались, что антигитлеровская коалиция одержит победу в огромной войне. Что и произошло. После чего отношения двух лидеров испортились, потому что Черчилль сказал, что теперь, когда Гитлер побежден, необходимо отгородиться от другой смертельной угрозы – коммунистической. И предложил в качестве такой ограды опустить знаменитый «железный занавес».

Началась другая война. Она до сих пор носит название «холодной» и имеет свойство постоянно видоизменяться. Некоторые исследователи утверждают, что это название придумала Клементина, считавшая всякую войну «противной самой человеческой природе».

В конце восьмидесятых годов ХХ века «железный занавес» рухнул, оставшись в мировой памяти как самый неудачный проект по разделению человечества на две непримиримые части. Уинстон Леонард Спенсер Черчилль в мировой памяти тоже остался. Он был транжирой, потрясающим рассказчиком, заядлым курильщиком баснословно дорогих сигар, любящим супругом, заботливым отцом, очень хорошим дедушкой и одним из самых противоречивых государственных деятелей. Был он и героем многочисленных анекдотов. Однажды во время обеда в Букингемском дворце одна дама сказала: «Была бы я вашей женой, я бы вам яд в коньяк подмешала». На что Черчилль сказал: «А я бы его выпил».

В декабре 1964 года он простудился и через две недели, в январе 1965, умер от кровоизлияния в мозг. Церемонию своих похорон он описал в своей толстой «Похоронной книге». До последнего вздоха его руку держала в своих руках Клементина. Шел ему девяносто первый год.