Алексис Токвиль - Демократия в Америке

Тем не менее искусство и решимость, с которыми он задавал вопросы, удивительны. Он поехал в Соединенные Штаты не только для того, чтобы избежать щекотливой ситуации во Франции, но еще и потому, что всеми силами стремился создать себе широкую известность. Он хотел найти там по мере возможности такие стороны американского образа жизни, перенесение которых на французскую почву позволило бы его стране, попрежнему оставаясь великой державой, приспособиться к распространению равенства, которого, по его убеждению, не могла миновать ни одна цивилизованная европейская страна. Невозможно оценить драгоценный материал, предоставленный нам Пирсоном, не учитывая в полной мере взаимосвязи между американским опытом Токвиля и тем багажом принципов (впрочем, слово «вера», возможно, было бы точнее в данном случае), с которым он приехал в Нью-Йорк. Он не был демократом; его самым горячим желанием было найти способы и средства ограничения тирании и привилегий, которые, по его мнению, являются источниками глубоких общественных потрясений. Он считал необходимым широкое разделение государственной власти, но без малейшего восторга относился ко всеобщему избирательному праву. Вообще говоря, он был сторонником классической либеральной экономики, но при этом был убежден, что правительство может многое сделать для народа, развивая средства связи между людьми, например строя дороги, каналы и создавая хорошо действующую почту. Он не выступал прямо за соединение государственной власти и какой-либо церкви, но был убежден, что общественное согласие и мораль в большой мере зависят от религиозности членов общества, и даже предполагал,

2 ГУ.Пирсон. Токвиль и Бомон в Америке. Нью-Йорк, 1938. — Библиографические сведения об изданиях, на которые ссылается автор, даны в переводе на русский язык (прим. ред.).

8

что религии, которым не присущ догматизм, слабо способствуют укреплению основ общества Отправляясь в Америку, он был уверен, что конституционная монархия обладает большими достоинствами, чем республика. Он сохранил это убеждение и в качестве доказательства говорил, с одной стороны, об опасности группировок, порожденных политическими партиями, а с другой, о том факте, что благодаря огромным размерам и ресурсам Соединенных Штатов американцы направляют свою энергию на достижение богатства и комфорта, — в противном случае там могла бы вспыхнуть ожесточенная борьба за политическую власть. Он полагал, что американцы достигли успеха потому, что их история «началась с нуля», а не потому, что у них было самое передовое в мире практическое политическое воспитание. Соединенные Штаты, утверждал он, были готовы к свободе не только потому, что благодаря глубокой децентрализации местное самоуправление служило подготовкой к участию народа в общегосударственной политике, но также потому, что благодаря длительному историческому существованию суда присяжных люди привыкли к «непосредственному применению народной власти».

Чем дольше Токвиль находился в Америке, тем больше он осознавал противоречивость французской общественной системы. Хартия Людовика XVIII была глубоко аристократической, но с тех пор во Франции, как и в Америке, из гражданского кодекса было удалено право первородства, на смену аристократическому духу пришло стремление к равенству, которое неминуемо должно было победить во Франции, как это уже произошло в Америке. По мнению Токвиля, никакое правительство не могло остановить это стремление, оно могло лишь направлять его развитие. Однако гениальность американской системы заключалась в том, что она отдавала власть в руки большинства, законы которого вызывали глубокое уважение. Во главе же большинства стояли самые просвещенные классы общества. Несмотря на все свои недостатки, американская система отличалась настоящим величием. Люди были свободны, мыслили независимо, были уверены в себе и умели сотрудничать. Эти качества в свою очередь делали ненужным «патернализм» правительства, который постоянно оберегает привилегии и таким образом ограничивает инициативу. Совершеннолетним было предоставлено избирательное право — это означало, что им обладали практически все белые американцы. Политическая деятельность и возможности экономического развития были практически неограниченны, не существовало ни закрытых социальных групп, ни концентрации богатств в руках относительно небольшого числа людей. И если, говорит Токвиль, будущее за этим стремлением к равенству, то нет ничего более важного для Франции, чем постижение великой тайны, на которой основан успех Америки.