Элмер Поттер - Адмирал Нимиц

Адмирал Нимиц был доволен, заметив прогресс в методах дозаправки на ходу, который наметился с тех пор, как он и лейтенант-коммандер Динджер разработали эту методику в 1917 году. Теперь он внедрил некоторые новые усовершенствования.

«Учитывая накопленный опыт, — писал он, — и имея более надежные и чувствительные системы контроля скорости и рулевого управления и квалифицированную команду на обоих судах, от канатов между танкером и заправляющимся судном можно избавиться. Танкер ложится на желаемый курс, заправляющееся судно подходит с определенной стороны, и оба судна идут с одинаковой скоростью, соединенные только топливными линиями».

Также Нимиц глубоко интересовался десантированием, поскольку он давно осознал, что основными операциями в вооруженном конфликте между Соединенными Штатами и Японией будет ряд десантных атак, направленных на захват тихоокеанских островов. Морские пехотинцы, которых он вызвал на учения в Сан-Клементе, служили во 2-й бригаде морской пехоты, которая являлась ядром 1-й дивизии морской пехоты, и он фактически готовил их к сражениям на Гуадалканале, мысе Глостер, Пелелу и Окинаве.

В море адмирал Нимиц совмещал работу и физические упражнения, так как, прогуливаясь по палубе «Аризоны», обычно проводил серьезные беседы с одним или несколькими офицерами своего штаба. По привычке он добавлял непринужденности даже в профессиональные разговоры с помощью его бесконечного запаса веселых историй. Офицеры заключали пари на то, что никто не сможет принести Нимицу историю, которую бы он не слышал, и не сохранилось никаких сведений о том, что кто-нибудь из них когда-либо выигрывал пари.

Адмирал Нимиц набрасывался на работу с каким-то радостным энтузиазмом, который оказался весьма заразительным. Офицеры, которые служили с ним тогда, вспоминают, что никогда они не работали усерднее и не веселились так, как в ходе тех учений. Весной 1939 года все оперативное соединение было разочаровано не меньше, чем сам адмирал, когда Нимиц получил распоряжение сдать командование. Он должен был возвратиться в Морской департамент как начальник Бюро навигации.

В краткости службы Нимица на плавающем соединении не было ничего необычного, так как старшие и высшие офицеры тогда быстро и регулярно меняли места службы, ни один не служил в одной должности больше года. Многие считали, что командные посты на боевых кораблях передавались по кругу среди самых многообещающих контр-адмиралов, чтобы дать им опыт, необходимый в том случае, если Соединенные Штаты будут вовлечены в войну. И если командование 1-й дивизией линейных кораблей и 7-м оперативным соединением было испытанием способностей Нимица, он прошел его с честью.

В июне 1939 года адмирал Нимиц с женой и Мэри вернулись в Вашингтон. Они, к счастью, обнаружили, что в квартире на Кью-Стрит 2222 до сих пор живут их две старших дочери. Кейт и Нэнси, приходя домой — одна после школы, другая после работы, — теперь обычно обедали с родителями. Нимица серьезно беспокоил тот факт, что в его отсутствие Нэнси приобрела крайне левые, даже просоветские, убеждения. В университете Джорджа Вашингтона она даже просила принять ее в Лигу Молодых Коммунистов, и, к ее ужасу, ей было отказано из-за ее «буржуазного происхождения». Адмирал решил не спорить, веря, что природный ум Нэнси направит ее снова на рациональный путь. Были, однако, и трения. Как-то раз, вскоре после начала Второй Мировой войны, Нэнси за обедом с удовольствием пересказала слух о том, что линейный корабль «Роял Оук», недавно потопленный немецкой подлодкой, был на самом деле уничтожен самими британцами, чтобы вызвать сочувствие со стороны других государств. Для Нимица это было уже слишком. С чем-то вроде отвращения на лице он положил его вилку и холодно сказал: «Люди, которые верят такому, поверят чему угодно».

В тот же период семья Нимицев однажды совершала плавание по реке Потомак на яхте «Секвойя» в качестве гостей морского министра. Идя вниз по течению, «Секвойя» встретила президентскую яхту «Потомак», над которой развевался президентский флаг. «Конечно, — говорила Нэнси, вспоминая случай несколько лет спустя, — все на «Секвойе» выскочили на палубу и стояли по стойке “смирно”, пока проходила президентская яхта. Мы все были в каюте, когда спустился старшина и сообщил, что проходит “Потомак”. Папа пошел на палубу, а я сказал довольно грубо: “Я не уверена, хочу ли я приветствовать Рузвельта”. Он сказал: “Приветствуешь ты Рузвельта или нет — твое личное дело, но президента ты приветствовать будешь”». — «Это запомнилось», — добавила Нэнси.