Алекс Гольдфарб - Саша, Володя, Борис... История убийства

— Как ты думаешь, ушли? — спросил я Сашу.

— Черт его знает, если он был один, то ушли, но в городе невозможно сказать. Вот выедем на шоссе, будет ясно.

— Если б я знал еще, в какую сторону ехать, — сказал я.

На перекрестке стояла стайка желтых такси. Водители, собравшиеся у передней машины, что-то горячо обсуждали.

— Как проехать в Стамбул? — спросил я по-английски. — Стамбул, Стамбул!

Последовало длинное объяснение по-турецки. Я жестами объяснил таксисту, что поеду за ним — пусть выведет нас на стамбульское направление. Через полчаса, расплатившись с таксистом, мы легли на курс.

— Останови-ка машину, — сказал Саша после крутого поворота шоссе. — Постой минут десять… Вроде никого нет, едем дальше.

Какую-то часть пути мы ехали молча.

— Я не дамся живым, — вдруг сказал Саша. — Если американцы нас не примут, покончу с собой.

— Не говори глупостей, — сказала Марина, не открывая глаз.

— У тебя классная жена, — сказал я. — Если тебя выдадут, она останется здесь и станет женщиной Востока.

— Нет, я поеду за Сашей в Сибирь, как жена декабриста, — сказала Марина.

— Вот видишь, какая замечательная у тебя жена, радоваться надо.

— Какой у тебя план действий? — спросил Саша.

— Добраться до Стамбула, поселиться в гостинице и выспаться. А потом уже обсуждать план.

— Хочешь, я сяду за руль?

— Нет, не хочу. Если нас остановят, у тебя в правах одна фамилия, а в паспорте — другая. Сразу загремим.

Ночные путешествия располагают к откровенности. Особенно, если ты только что сделал решающий шаг в своей жизни, сжег мосты, за спиной у тебя спят жена и ребенок, которых ты потянул за собой, а твой собеседник — единственный дружественный представитель незнакомого нового мира. Не прошло и трех часов, как я узнал всю Сашину биографию. Впрочем, тогда он сказал не все: секрет, вызвавший накануне восторг в Вашингтоне, стал мне известен гораздо позже.

С РАССВЕТОМ ВЫПАЛ густой туман. Судя по километражу, мы должны были уже въехать в Стамбул, но перед нами стояла только густая молочная стена. Может, турок-таксист сыграл с нами злую шутку и направил в противоположном направлении? К тому же у нас кончался бензин. Я ехал и думал о том, что мой вашингтонский приятель был прав — меня несет в неизвестность туманный поток, и я теперь целиком во власти “закона непредвиденных последствий”. Кто знает, где мы окажемся через час после того, как встанем на пустом шоссе без бензина, а к нам подъедет турецкая полиция и проверит документы.

Впервые за пять дней, прошедших после ночного звонка Бориса, у меня было время подумать над вопросом жены, от которого я отмахнулся в Нью-Йорке: чего ради меня понесло в Турцию? Нет, это была не просто жажда приключений. Скорее, то была ностальгия по прошлому, возможность вернуться на четверть века назад, когда при других обстоятельствах мне самому пришлось испытать то, что должен чувствовать сейчас Саша — опьяняющую смесь необъятной свободы и безграничной уязвимости человека, который бросил вызов всемогущей системе, и вот — не раздавлен, жив, и может быть даже оставит монстра в дураках! Это чувство победы над собственным страхом, забытое за годы американского благополучия, дремало на задворках моего сознания четверть века, с тех пор, как в мрачной Москве 70-х годов я распространял книжки Солженицина и организовывал встречи Сахарова с западными корреспондентами. Борис прав — скоро диссиденты снова начнут бегать в американское посольство, а отчаянные мальчики — перепечатывать самиздат. Монстр КГБ не погиб и вновь набирает силы, насосавшись крови в двух чеченских войнах. Как я мог упустить шанс помериться с ним силами еще раз?!

Вдруг из тумана выплыл зеленый транспарант: “Аэропорт Кемаля Ататюрка — Стамбул”, а еще через двести метров — долгожданная бензоколонка.

Следуя проверенной методе, мы наняли таксиста, который и вывез нас к стамбульскому отелю “Хилтон”. Сняв номер люкс с двумя спальнями, мы еле доползли до постелей и повалились спать, повесив на дверь табличку: “Просьба не беспокоить”.

ПРОСНУВШИСЬ ОКОЛО ЧЕТЫРЕХ часов дня, я наконец отважился включить свой мобильный телефон — всю дорогу я держал его выключенным из опасения, что нас каким-то образом запеленгуют. Телефон показал с десяток сообщений. Марк из американского посольства в Анкаре звонил каждые полчаса, и с каждым звонком в его голосе звучала все большая тревога: куда это мы пропали, у него для нас важные новости.