Владимир Зюськин - Истребители танков

Более подробно рассказывает об этих боях их непосредственный участник, командир огневого взвода второй батареи 1844-го полка Л. С. Фазлутдинов.

«Враг подтянул сюда крупные силы. Очень уж не хотелось ему отдавать Турду и следующий на нашем пути большой город Клуж — узел железной, шоссейных дорог и водного пути. Немцы открыли ураганный огонь из орудий, минометов, крупнокалиберных пулеметов. Пошли в наступление.

Я в это время находился в расположении первого расчета своего взвода. Именно здесь ожидали мы с командиром орудия Медведевым основной удар врага. Так оно и вышло.

Натиск был силен. Наша пехота начала отходить. Мы оказались без поддержки. Уже после первой атаки врага в расчете появились раненые. В течение дня немцы атаковали несколько раз, но натыкались на огневой вал нашей батареи.

В перерыве между боями командир орудия Кении прислал связного: кончаются снаряды. А у нас — то же самое. Половина боеприпасов — всегда бронебойные болванки. В том бою танки на нашем участке не появлялись.

Стреляли осколочными по автоматчикам. Вот и израсходовали к концу дня все снаряды. Отстреливались личным оружием. Пошли в ход и гранаты. С большим трудом удержали в первый день свои позиции.

Ночью атак не было. Минные налеты не помешали подвести боеприпасы, убрать убитых, отправить в тыл раненых. Что еще сделали, так это оборудовали новые основные и запасные огневые позиции.

Наутро противник обрушил на нас орудийно-минометный огонь и снова бросил в атаку пехоту. Мы, подпустив ее поближе, открыли ураганный огонь. Так происходило несколько раз.

Вечером второго дня, когда боеприпасы снова были на исходе, фашисты предприняли самую сильную атаку и заняли окраину хутора. Мой взвод — под непрерывным обстрелом. Постоянно рвется связь с комбатом — связисты не успевают восстанавливать.

В разгар боя снова появился связной: Кении просит, чтоб я пришел к нему. Под разрывом снарядов и мин бегу ко второму орудию. Жуткая картина! Кругом воронки и убитые. Стонут раненые. Те, кто остались в строю, ведут непрерывный бой.

Наводчик Михаил Чекан говорит мне: «Слева, за теми кустами, шла сильная стрельба из пушек. А теперь тихо. Как бы немцы не зашли к нам в тыл!»

Ребята правы. Появился связной от комбата: занять круговую оборону, так как батарея слева разбита.

Пока я разбирался со вторым орудием, замолчало первое. Бросился обратно. Мать честная! Здесь картина еще страшней. Вражеский снаряд, разорвавшийся прямо перед орудием, скосил несколько человек. Пушку заклинило. Из расчета Медведева остались только трое. Обращаюсь к ним, а они не реагируют: оглохли от контузии.

Все вместе кое-как исправили орудие. Стал я и за наводчика, и за командира. Стрелял до тех пор, пока не выбили немцев из хутора.

Враг пытался наступать и в последующие дни, но наши части выстояли. А Кении, Чекан, Медведев, Караваев проявили исключительную храбрость и умение драться с врагом меньшим числом».

15 сентября 44 г. Получил письма от матери из Пржевальска, от брата Феофана Дмитриевича (он в Латвии, три раза награжден) и от одноклассника Аверьяна Юрчаева, который уже отвоевался. Пишет о посещении нашей школы в селе Тогузтемир Оренбургской области. Зажицкий, Ростовских, Вершинин убиты в боях за советскую Родину. Это наши семиклассники. Совсем еще пацаны. Не любили, не целовались. Им бы еще учиться в десятом, да там не было десятилетки…

В Турде идут ожесточенные бои. Город — на горе, труднодоступен. В огромных трубах фабрик сделаны амбразуры. Там сидят снайперы и охотятся непрерывно. Мы несем обидные потери.

17 сентября. Были на наблюдательном пункте 1844-го полка. Видели, как ударила «катюша». Вся гора была объята пламенем, окуталась дымом. Досталось мадьярам на орехи.

19 сентября. Ковригин, Галкин тяжело ранены, а Герой Советского Союза М. И. Перевозный убит. Вот она судьба! Не знаешь, где и когда упадешь. Смерть не щадит никого. Замечательные люди выбиты из строя. А Перевозный… Вечная ему слава. Героем был, Героем погиб.

20 сентября. Сегодня день рождения подполковника А. С. Заянчковского.

На обед приглашены Сапожников, Никитин, Грабар и все работники политотдела. Женщин было мало. Заянчковский сказал, что полковник Сапожников — человек строгих нравов. И потом, когда один из офицеров появился с молоденькой медсестрой, комбриг спросил: «Что, действительно он живет с ней как с женой?» И возмутился: «Ведь она ему в дочки годится! Безобразие! Постыдились бы солдат! Какой пример им подаем! Вы воюйте, а мы тут с вашими дочками…!