Елена Морозова - Калиостро

Итак, юный Джузеппе промышлял сводничеством, подлогами, одурачиванием простаков и прикарманиванием чужих денег, торговлей бальзамами и мазями, исцелением одержимых и изготовлением всевозможных амулетов. Есть основания полагать, что в этот период жизни Джузеппе усиленно постигал науку «навешивания лапши на уши»: начинающий чародей учился продавать «волшебный» товар, свойства которого зависели в основном от желания клиента. В задачу Бальзамо входило угадать, какого чуда ждет от него покупатель, и сделать все возможное, чтобы тот в это чудо поверил. И разумеется, не забыл за него заплатить. Убедившись, что клиент готов подставить уши, Джузеппе, сверкая глазами и перемежая знакомые слова латинскими терминами, импровизировал подходящий по случаю монолог, вручал покупателю зелье и, получив деньги, быстро ретировался. Со временем он убедился, что благотворное действие его пилюль и настоек часто зависит от искренней веры недужного в их целительную силу: эликсир, составленный из дешевого красного вина, экстракта алоэ и пряностей — из тех, что всегда под рукой, — иногда оказывал поистине волшебное действие. И в голову Джузеппе постепенно закрадывалась крамольная мысль: нельзя ли придумать такое средство, которым можно пользовать всех страждущих? Ведь кого-нибудь оно наверняка вылечит! Или, к примеру, почему бы не заняться изготовлением лекарства против старости? Джузеппе успел заметить, что средства для омоложения пользовались неизменным спросом — особенно у женщин.

В какие бы рассуждения мы ни пускались, пытаясь понять, как изобретательный и деятельный авантюрист Бальзамо стал графом Калиостро, — увы, мы будем иметь дело с догадками, подтвердить которые может только сама История. А она гласит, что в те времена рыцари удачи, подвизавшиеся на поприще алхимии, обычно приторговывали «побочным продуктом» — универсальными бальзамами, исцелявшими от всех болезней и сулившими вечную молодость. Тем, кто верил в чудодейственную силу своих настоек, иногда удавалось создавать действенные лекарства. Например, шевалье де Бори [15] Бори Жозеф Франсуа, шевалье де (7—1695?) — шарлатан, еретик, визионер, целитель. По одной версии, скончался в замке Сант-Анджело в Риме, по другой — предстал перед судом инквизиции, отрекся от своих заблуждений и был отправлен в ссылку, где и умер. , ставшего неплохим фармацевтом, в свое время даже отпустили из тюрьмы, дабы он своими зельями исцелил герцога д’Эстре. Алхимик Бетгер не сумел раскрыть тайну получения золота, зато открыл секрет изготовления прочного фарфора, названного мейсенским — по названию города, где основали мануфактуру по его изготовлению. Правителю Саксонии Августу открытие Бетгера принесло едва ли не бóльшую выгоду, чем если бы алхимик сумел получить в своих пробирках золото.

Какими познаниями в юности обладал Джузеппе Бальзамо, неизвестно, но в науке «навешивания лапши» он явно преуспел, о чем свидетельствует история с ювелиром Марано. Впрочем, в обмане легковерного ювелира сыграли свою роль не только изобретательность и превосходные актерские способности будущего магистра. Палермо, являвшийся во времена господства мавров [16] Арабское владычество на Сицилии продолжалось более двух столетий: с 827 по 1072 год. столицей богатейшего эмирата, сверкал позолотой роскошных дворцов в мавританском стиле, поражал взоры кружевной резьбой из кедрового дерева и полнился ароматами Востока, напоминая о богатствах сарацинских владык. Не важно, что здания строили норманны, что плодородные почвы давно засадили виноградниками и хлопком, а в каменистых гротах устроили часовни в честь католических святых — каждый житель Палермо в глубине души надеялся обнаружить сокровища, закопанные в спешке сарацинами, бежавшими под натиском рыцарей Роберта Гвискара. Поэтому к поиску кладов в Палермо относились с особой серьезностью. Любуясь роскошным дворцом Ла Дзиза [17] Дворец La Ziza (от арабского «азиз» — «великолепный») построен в 1165–1167 годах. , Джузеппе, как и все, хотел найти клад, чтобы соорудить себе такое же ослепительное жилище и ходить по его залам в одежде, расшитой драгоценными камнями. Но одни только мечтали о сокровищах, а юный Бальзамо решил мечту осуществить. Создав себе — благодаря изобретательности и легкой руке — репутацию знатока магии, он без труда убедил состоятельного ювелира Марано, известного своей страстью к поиску сокровищ, в том, что из одной очень древней рукописи он узнал, где зарыт клад, в котором помимо золотых монет и драгоценностей имеется дивной работы золотой петушок с рубиновыми глазами и усыпанными бриллиантами перьями. Клад, разумеется, спрятали сарацины, поэтому его охраняют злые джинны, и тем, кто захочет клад добыть, надо от этих джиннов защититься… и откупиться. Удивленный ювелир спросил, отчего Джузеппе сам не достанет этот клад, на что тот многозначительно покачал головой и ответил, что явившиеся к нему во сне духи не велели ему прикасаться к сокровищам. От такого ответа Марано зауважал юного чародея и сказал, что готов пуститься на поиски клада и понести необходимые для этого расходы. Для защиты от джиннов Джузеппе лично изготовил специальные амулеты, а от Марано потребовал 60 унций золота (более 100 золотых ливров) — для джиннов…