Елена Морозова - Калиостро

4 мая (возможно, 4 июня) 1791 года на площади возле замка Святого Ангела палач в присутствии ликующей толпы сжег конфискованные у Калиостро бумаги, инструменты и различные предметы магического назначения.

Отречься от ереси Калиостро предстояло на паперти церкви Санта-Мария-сопра-Минерва, прямо напротив мраморного слона, на спине у которого высился увенчанный крестом египетский обелиск, словно символ единения креста и египетских мистерий. Калиостро тоже пытался соединить христианство и египетские учения, но у него, в отличие от Сикста V, по повелению коего Бернини водрузил обелиск на спину слона, ничего не получилось. 20 апреля (возможно, 20 июня) 1791 года Калиостро в закрытой карете и под конвоем из четырех солдат во главе с лейтенантом Гриллоном отправили в неприступную крепость Сан-Лео. О прощании с Лоренцей речи не шло; магистр так и не узнал, что супруга его стала «добровольной» узницей монастыря Святой Аполлонии, где и скончалась — в 1794 году или немногим ранее.

Кардинал Дория, папский легат в герцогстве Урбино, сначала растерялся, когда узнал, какого узника доставят в расположенную на подведомственной ему территории крепость Сан-Лео. Наслышанный о Калиостро и его похождениях, зная из газет о деле об ожерелье, он пришел к выводу, что магистр — величайший мошенник. Однако когда он ознакомился с «Жизнеописанием» Барбери и материалами процесса, в душе его поселилась тревога: оказывается, этот Калиостро, которого он считал всего лишь шарлатаном, — опаснейший преступник, подстрекатель, мятежник и заговорщик, под началом которого находятся не менее миллиона сторонников. И вдобавок еретик, не ведающий страха перед карающей дланью Господа. С одной стороны, отвечать за такого узника чрезвычайно хлопотно, а с другой — весьма почетно, особенно когда сам папа требует еженедельных отчетов о поведении заключенного.

Как сделать, чтобы маг и чародей не сбежал — не улетел, как демон, или не был освобожден многотысячной армией сторонников? По словам Макиавелли, крепость Сан-Лео (возведенная во второй половине XV века Франческо ди Джорджио Мартини для тогдашнего владельца городка — урбинского герцога Федерико да Монтефельтро) являлась образцовым ренессансным фортификационным сооружением. Но с тех пор прошло много лет; в XVI столетии городок Сан-Лео вместе с крепостью перешел к семейству делла Ровере, а еще через сто лет оказался в руках пап, превративших высившуюся на 600-метровом утесе Фельтро крепость в тюрьму. К тому времени, когда Калиостро предстояло стать одним из — теперь уже девяти — узников крепости, стены и камеры фортификации изрядно обветшали, а гарнизон — по причине недостаточного денежного содержания — состоял всего из двадцати двух солдат и сторожей и руководившего ими коменданта Семпронио Семпрони. В силу почтенного возраста честный служака-комендант, проживавший в соседнем Урбино, не выносил ледяного холода, царившего в крепостных стенах в зимние месяцы, и отправлялся домой, оставляя вместо себя лейтенанта Пьетро Гандини, честолюбивого и состоятельного молодого человека, с удовольствием отменявшего приказы коменданта и распоряжавшегося крепостью по своему усмотрению.

Первые тревоги не заставили себя ждать. На подступах к крепости, в Веруккио, дорога, проходимая для карет, кончалась: бегущую по усеянному валунами ущелью бурную речку Мареккью пересекали либо спешившись, либо верхом. Для заключенного избрали последний способ.

27 апреля (июня или июля), после нескольких дней пути, в 12 часов пополудни Калиостро через единственные ворота въехал в деревушку Сан-Лео; конвой проследовал на площадь, где когда-то под вязом проповедовал святой Франциск, а в маленькой харчевне останавливался Данте. На площади конвой и узника встретил временно замешавший коменданта (несмотря на теплое время) лейтенант Гандини. Согласно приказу Калиостро следовало поместить в камеру-колодец ( Pozzetto ), однако лейтенант велел препроводить нового заключенного в камеру под названием Сокровищница ( Tesoro ). Располагавшаяся под крышей башни, название свое она получила при герцогах Урбино, хранивших в ней свои сокровища. Темное, с единственным, под самым потолком, окошком, забранным четырьмя рядами толстой решетки, и сырое, с черными от плесени стенами, помещение более напоминало карцер, чем обычную камеру. Или скорее гробницу, как написала в своем отчете комиссия, посетившая тюрьму в Сан-Лео в 1705 году. Словом, никаких соображений гуманности. Потом, объясняя коменданту свое неповиновение, Гандини утверждал, что поместил Калиостро в Сокровищницу только из-за высоко расположенного окошка, откуда нельзя увидеть ничего, кроме клочка неба, и невозможно переговариваться с часовыми.