Робин Локкарт - История изнутри. Мемуары британского агента.

Несмотря на климш «роггер» имлиечем наиболее по пулярным зрелищем на Малайском архипелаге и, несмо тря на и иное iiccooi ьстетис и силе между дну ми сторона ми, и Куала Лумпур собралось большое количеечно еиро пейцем и гучемцен, чтобы посмочреть на еоечичиние. 1с, кто был спиде гелем пой классической ас i речи, бы ни иочпаграждеиы одним и» асличайших сюрпризом и ист о рии спорта. Матч рачьи рыма лен около 1'ождесчиа, и се лангорцы не были подготовлены. Возможно, что они слишком jiciko отселись к споим нро1Иииикам. Но ти ком случае, к персрыпу сслаигорцы мели а смоем апимс одно очко и преарпшенный мощным «Ьобби» и юл штрафной удар, прочим одною очка, сделанною мной» самим, Вскоре после начала агорой нолонины игры, сде лалось очеиидным, ЧТО С'елангор усгал и толпа еелми трекам годна а мое i оргс от предстояще неожиданной победы громко приветствовали нас. Мне месьма иоечаст липилось сделать мчорос очко, и за пять мииуч до конца счет у сторон был оди па копий. мггем с аута сильный новозеландец» который мел на нашей стороне хорошую игру, передал ммч назад мне, и мне удалось забить юл Мы сыграли иеличмйшук) шутку, и селанюрская команда и зрители оказались досчаючно спор iсменами, чтбы оцени гь ее. Я был увечен с ноля победы к когда1о знаменитый клуб «Пмшисшн собака» на окраине 11м

^ тям я был окружен толпой людей, имен которых я данга. Там я оыл fj оказались моими земляками Л НС ЗНаЛ^Г^ знавшими моего брата и отца, которые шотландцами, знав и настойчиво меня угощали

Г"ОП^б^ден^гГча4 я, вероятно, выпил по ^

з^дамто до.обдав о нескольку почти с каждым^

мочке, быть может прибыл в гостиницу, rS

присутствов^ших^когд ^ командаМ5 обе ком'а^

местах^ был встречен в 1Чейлем, который сообщил мне, что председа SSS проставлено заместителю генералгуберна то^Тчто мне единогласно предоставили почетное место по его прав^, руку на верхнем конце стола. Это был мой пговыйопыт публичного чествования, и мне не понрави 2ьэто иотытгание. Однако моим главным подвигом таился мой разговор с председателем банкета, которому я о^овенно рассказал о своих приключениях на Востоке. Они должно быть, были слишком живо описаны, так как он укоризненно сообщил мне, что он женатый человек.

— На тамилке или малайке, сэр? — спросил я

вежливо. _.

Стс, — сказал он. — У меня трое детей.

Черных или белых, сэр? — продолжал я с неизмен ной учтивостью.

К счастью, он обладал чувством юмора и легко отнес ся к ошибкам двадцатилетнего юноши.

Этот случайный триумф имел неприличное послед ствие. Как самого юного и, следовательно, самого неза метного и бесхитросного члена команды меня поместили в дом пастора, хорошего атлета, но несколько чопорного для «падре» в тропиках. Куала Лумпур, подобно Риму, построен на семи холмах, и я несколько затруднился отыскать дом почтенного человека в ранний утренний час. Однако благодаря верному «Бобби» и другим добрым друзьям я был благополучно доставлен в мою комнату, и с большим усилием мне удалось появиться к завтраку на следующее утро в воскресенье. Холодная вода произвела чудеса, и я выглядел не слишком плохо, но голос у меня пропал. Так как я отвечал карканьем на бесчисленные вопросы относительно моего здоровья, миссис «падре» посмотрела на меня с жалостью.

— Ах, мистер Локкарт, — сказала она мне. — Гово рила я вам, что, если вы не наденете ваш свитер после игры, вы простудитесь.

С этими словами она выбежала из комнаты и прине сла мне стакан с микстурой от кашля, и, вследствие своей застенчивости, которую я до сих пор не совсем могу побороть, я не мог отказать. Результат сказался мгновен но, и, не говоря ни слова, я бросился вон из комнаты. Никогда — ни раньше, ни впоследствии — я не страдал так, как я страдал в это воскресное утро. Я часто удивля юсь, как много поняла миссис «падре». Если она хотела дать мне урок, награда учителя нико'гда не могла бы быть более приятной. Тип малайского джентльмена, с его глубоким отвращением к труду, пленял меня. Мне нрави лось его отношение к жизни, его философия. Человек, который умел ловить рыбу и охотиться, который знал тайны ручьев и лесов, который умел говорить метафора ми и любить туземок, был мне по сердцу. Я с жадностью изучал его язык. Я изучал его обычаи и историю. Я находил романтику в малайских женщинах, скрытых под покрывалом. Я отдавал моим малайцам ту энергию и энтузиазм, которые следовало бы отдать тамильским и китайским кули моей каучуковой плантации. Презирая некультурную жизнь плантатора, я искал себе друзей среди более молодых правительственных чиновников. Я показывал им мои поэмы. Они приглашали меня полю боваться своими акварелями. Среди них был молодой человек, достигший теперь высших ступеней в колониаль ной иерархии, с которым я играл на рояле в четыре руки.