Илья Ильф: Сборник воспоминаний об И.Ильфе и Е.Петрове

И вот наступил конец. Ильф лежал на своей тахте, вытянув руки по швам, с закрытыми глазами и очень спокойным лицом, которое вдруг, в одну минуту, стало белым. Комната была ярко освещена. Был поздний вечер. Окно было широко раскрыто, и по комнате свободно гулял холодный апрельский ветер, шевеливший листы нарезанной Ильфом бумаги. За окном было черно и звездно.

Это случилось пять лет назад. Об этом последнем своем апреле Ильф написал в записной книжке: «Люблю красноносую весну».

Пять лет — очень короткий срок для истории. Но событий, которые произошли за эти пять лет, хватило бы ученому, чтобы написать историю века.

Я всегда думаю, что сказал бы Ильф об этих событиях, если бы был их свидетелем. Что он сказал бы и что делал теперь, во время Отечественной войны? Конечно, он делал бы то, что делаем все мы, советские люди, — жил бы для войны и победы и жил бы только войной и победой.

Это был настоящий советский человек, а следовательно, патриот своей родины. Когда я думаю о сущности советского человека, то есть человека совершенно новой формации, я всегда вспоминаю Ильфа, и мне всегда хочется быть таким, каким был Ильф. Он был принципиален до щепетильности, всегда откровенно говорил то, что думает, никогда не хвастал, глубоко и свирепо ненавидел все виды искательства и подхалимства (и особенно самую противную его разновидность — литературное подхалимство). Он прекрасно знал цену дутой славы и боялся ее. Поэтому он никогда не занимался так называемым устройством литературных дел, не просил и не желал никаких литературных привилегий. Это ему принадлежит выражение: «Полюбить советскую власть — этого мало. Надо, чтобы советская власть тебя полюбила». И он смело и гордо взял на себя тяжелый и часто неблагодарный труд сатирика, расчищающего путь к нашему светлому и блестящему коммунистическому будущему, труд человека, по выражению Маяковского, вылизывающего «чахоткины плевки шершавым языком плаката».

Мы включили в сборник два очерка Юрия Олеши: «Об Ильфе» и «Памяти Ильфа», написанные в разное время. Кое в чем эти очерки совпадают, в некоторых подробностях дополняют друг друга. Нам показалось правильным напечатать здесь и тот и другой.

В годовщину смерти Ильи Ильфа, в апреле 1938 года, в Московском университете состоялся вечер его памяти. Выступали В. Катаев, Евгений Петров, Лев Никулин и другие. Клуб был заполнен студенческой молодежью. Ждали выступления одного из самых близких друзей Ильфа — Юрия Олеши, Однако Юрий Карлович не смог приехать из Ленинграда и прислал мне (я работал тогда в университете) с M. M. Зощенко свою речь.

Рукопись сопровождалась извинительной запиской и одновременно просьбой прочитать ее на вечере. Я обратился к Эммануилу Каминке, который охотно принял на себя эту почетную задачу (в этот вечер он выступал с фельетонами Ильфа и Петрова). Помню, рассказ Олеши был принят очень и очень тепло.

Недавно я перебирал свой архив и, обнаружив эту рукопись, решил, что она представит интерес для читателя.

Редактор «Красного черноморца».

Глава из четвертой части книги «Люди, годы, жизнь».

Ильф мне говорил, что сперва предполагалось участие в «Двенадцати стульях» еще и фельетониста М. Л. Штиха, который тогда тоже работал в «Гудке».

С той поры, когда это говорилось, число переводов возросло до тридцати пяти.

«Темными совещаниями» называются в сатирических изданиях коллективные обсуждения тем и сюжетов, главным образом для карикатур, но и для литературных материалов.

«Я умираю» ( немецк. ).

В качестве примера можно привести брошюру И. И. Азарова «В боевых походах», выпущенную в 1961 году в Библиотечке журнала «Советский воин».

Позже это подтвердилось, когда был опубликован его очерк «Севастополь», датированный 25 июня 1942 г. Это значит, что за сутки до выхода в море на «Ташкенте» в полевой сумке (с которой он не расставался) уже лежала готовая корреспонденция об исключительно тяжелом положении Севастополя на двадцать первый день штурма, являвшаяся сводкой собранных им сведений. Причем надо помнить, что наиболее драматическую информацию Е. Петров не мог привести по цензурным условиям.

«Красная звезда», 9 июля 1942 г., № 159.

Часть из них была спасена подводной лодкой «М 112» (командир — старший лейтенант Хаханов), также прорывающейся в Севастополь с боезапасом и бензином. Но на «Ташкенте» об этом тогда не знали.