Михаил Никитин - Воспоминания о революционном Новониколаевске (1904-1920 гг.)

Вместо обещанной им свободы они очутились в тюрьме, в одной камере с теми, кого предали. Там, в тюрьме, состоялся суд над провокатором Варлаковым. Он признался, что не вынес пыток в контрразведке и, польстившись на посулы получить свободу, выдал подпольщиков. Приговор за предательство был суровым.

В декабре 1919 года Красная Армия заняла Томск и освободила нас из тюрьмы.

С. А. ШВАРЦ — член КПСС с 1912 года, рабочий, член Новониколаевского городского Совдепа в 1917–1918 гг. В годы гражданской войны сидел в колчаковских тюрьмах, участвовал в работе большевистского подполья, партизанском отряде. Позднее находился на руководящей партийной и советской работе в Новониколаевской губернии (Новосибирской области). Умер в 1938 году.

Свою революционную деятельность я начал в 1911 году в нелегальной организации РСДРП города Новониколаевска. К этой работе меня привлек отец. Он принимал активное участие в партийной жизни. В ноябре 1912 года меня приняли в партию. Крупных заданий я не получал до 1914 года, выполнял отдельные поручения, которые мне передавали Василий Романович Романов и Селиверст Иванович Якушев. С Романовым я познакомился, работая грузчиком на складах общества потребителей «Экономия». С ним я встречался почти ежедневно, получал поддержку и помощь в проведении бесед на политические темы с грузчиками и мельничными рабочими.

В 1914 году я выполнял первое крупное задание по организации забастовки грузчиков. Дело в том, что хозяин решил в связи с началом войны увеличить рабочий день и снизить зарплату. Забастовка увенчалась победой рабочих.

Через год я был призван в царскую армию и зачислен в Томский запасной батальон. Когда мы прибыли на фронт, я вместе с другими большевиками развернул агитационную работу среди солдат, в результате которой солдаты отказались идти в бой. Командование отвело нашу часть с позиций. Воспользовавшись этим случаем, я дезертировал и через пять месяцев прибыл в Новониколаевск.

Нелегальная партийная организация в Новониколаевске значительно выросла. Она пополнилась товарищами, возвратившимися из нарымской ссылки. Здесь работали Федор Горбань, Адольф Клеппер, Александр Петухов, Федор Серебренников и другие. Я вошел в состав подпольного комитета партии, тогда еще объединенного (вместе с меньшевиками), и по поручению большевистской части организовал из старых кадровых рабочих, грузчиков революционную группу в 30–40 человек.

С победой февральской революции большевики вышли из подполья. Меня избрали в Совдеп и членом его исполнительного комитета.

После Октября в Совет избрали тт. Петухова, Серебренникова, моего брата Дмитрия и других. Председателем исполкома был В. Р. Романов, секретарем — т. Полуэктов.

В ночь на 26 мая 1918 года чехословацкие войска, двигавшиеся на восток, вкупе с белогвардейщиной, эсерами и меньшевиками свергли Советскую власть в Новониколаевске и начали кровавую расправу над членами Совдепа, над всеми большевиками и им сочувствующими. Арестован был и я. Сидели мы в арестном доме по Барнаульской, 40 (ныне улица Щетинкина). Нашего брата там оказалось, как сельдей в бочке. Охрану несли меньшевики и эсеры. Они поздравляли друг друга с победой, злорадно улыбаясь, выкрикивали в наш адрес:

— Отцарствовали! Будет! Теперь наша власть!

4 июня в три часа ночи нас вывели в ограду арестного дома. Пришел офицер с клочком бумажки и вызвал пятерых наших товарищей: Серебренникова, Петухова, Горбаня, Шмурыгина и Полковникова, а примерно минут через 15 скомандовал выходить и остальным. Повели нас по направлению к тюрьме, потом свернули на Ядринцовскую улицу, к военному городку. Конвоирующих было человек 100 — конные, пешие и на велосипедах. Когда мы спускались к речке Каменке, впереди послышались выстрелы и взрыв гранаты. Один из конвоирующих нас офицеров куда-то побежал и по возвращении сообщил, что стреляли по убегающим. Вскоре мы узнали, что расстреляли наших товарищей — «пятерку».

В военном городке нас посадили на гауптвахту, отобрали книги, табак, деньги. Стало известно, что офицеры охраны собираются прикончить меня, как только выйду из камеры. В 10 часов вечера, когда уже легли спать вдруг раздался взрыв гранаты. Мы вскочили с нар. Нам тут же объяснили, что это один офицер уронил гранату. Мы были уверены, что граната была брошена в нашу камеру, но случайно отскочила от решетки и упала в караульное помещение.