Чарльз Локвуд: Морские дьяволы

Позже, достаточно удалившись от русского судна, мы снова легли на основной курс. Все время, пока мы проходили через пролив, видимость не превышала 550 метров. Однако наши индикаторы кругового обзора работали лучше, чем во время больших маневров.

Не могу удержаться, чтобы не вспомнить о том, с какой трогательной предупредительностью ухаживали за мной во время похода. Бывало, стоило мне только протянуть руку, как в ней оказывалась чашка свежего горячего кофе.

На рассвете Эрл приказал всем уменьшить скорость и вернулся на свое место в голове колонны. Заняв место головного, он передал, что его радиолокатор в порядке и что теперь он опять берет командование на себя. Минные заграждения давно остались далеко позади, и Стэйни не удержался от того, чтобы не съязвить:

— Да, вот это храбрец!

Намек Стэйни на силу духа флагмана заставил подводников покатиться со смеху, и нервное напряжение, которое испытывали все, начиная от командиров и кончая последним матросом, разрядилось. Казалось, даже свирепые волны, время от времени проникавшие внутрь подводных лодок, немного смягчились.

Около десяти часов утра «Кревалле» была вынуждена выйти из походного порядка, так как один из тросов противоминного ограждения ее рулей намотался на правый винт. Стэйни сообщил об этом на «Сидог», и Эрл приказал остальным подводным лодкам следовать дальше, а сам со своей «Сидог» оставался рядом с «Кревалле» все время, пока винт освобождали от троса. Сначала была сделана попытка распутать трос, и лейтенант Маззони спустился в воду в легком водолазном костюме. Но вскоре холодная вода и сильное течение заставили отказаться от этого плана. В конце концов винт удалось освободить, давая попеременно то передний, то задний ход. Между прочим, Уолтер Маззони был фармацевтом и поступил на действительную службу в корпус военных врачей из резерва. Среди врачей, пожалуй, только он имел право носить «Значок дельфина» и значок, указывающий на то, что он принимал участие в боевых действиях подводных лодок.

«Спейдфиш» первой пришла к острову Мидуэй. За все время пути от пролива Лаперуза она ни на один оборот не сбавляла хода и на целые сутки обогнала ближайшую к ней подводную лодку. Капитан 3 ранга Джонни Уотерман, первый командир легендарной подводной лодки «Барб», который начал свою службу на ней, когда она еще служила плавучим радиомаяком во время высадки в Северной Африке в ноябре 1942 года, встретил «Спейдфиш» у пирса.

— Как это тебе удалось так быстро добраться сюда, Билл? — спросил он Гермерсхаузена со своим протяжным южным акцентом (он был из Луизианы). Должно быть, ты действительно здорово перепугался!

Особенно интересный и полный отчет о проходе через пролив Лаперуза сделал Боб Риссер, командир «Флайинг Фиш».

«Самым захватывающим и наиболее запомнившимся моментом во всей «операции Барни», — говорил он, — был наш выход из Японского моря через пролив Лаперуза. В ночь перед началом прохода у нас что-то случилось с радиосвязью, и поэтому мы были не совсем в курсе событий. Нелегко было определить, кто где находится. Однако ко времени прохода через пролив мы наладили наше радио и оно работало превосходно. «Флайинг Фиш» шла в голове южной колонны — весьма почетное, но не очень завидное место.

Трудно описать по порядку все, что произошло в тот вечер. В моей памяти запечатлелись отдельные, не связанные друг с другом события: замечательное сохранение места в строю — никогда еще корабли не следовали друг за другом с такой точностью; наш орудийный расчет, стоящий наготове в кают-компании старшинского состава; отсутствие «Боунфиш»; неожиданный радиолокационный контакт справа по носу, происхождение которого так и осталось неизвестным; наши механики, выжимающие гораздо больше, чем полагалось, из надежных машин «Фербенкс — Морс»; освещенное судно, идущее на запад контркурсом; неожиданно включенный прожектор, неторопливо обшаривший все лодки с первой до последней и так же неожиданно выключенный; бесчисленные чашки дымящегося кофе…

Напряжение было так велико, что я поймал себя на том, что говорю в микрофон чуть ли не шепотом. Мы, вероятно, давно уже вышли из предполагаемого района минных заграждений, но долго еще не могли успокоиться. И только когда наступил холодный туманный рассвет, мы понемногу стали приходить в себя. После того как «Флайинг Фиш» прошла Курильские острова, я лег отдыхать и проспал, кажется, до самого острова Мидуэй».