— Гейдар Алиевич сказал: «Пусть приезжает, мы ему вылечим его язву».
Дело в том, что вместе с нами на дачу был приглашен и Ниязи, который должен был дирижировать во время исполнения нашей песни, так что откладывать поездку туда было нельзя.
Роберт с Аллой поехали в одной машине, а мы с Ниязи в другой. По пути я стал говорить ему о своем скверном самочувствии: накануне засиделись заполночь, спали мало, отдохнуть не успели, вид соответствующий… И сердце чего-то защемило… У Ниязи на все случаи был ответ: «Ты носом вдыхай, а ртом выдыхай». То есть дыши правильно, как советуют врачи…
Гейдар Алиевич как гостеприимный хозяин встретил нас у входа:
— Ну, как твоя язва?
— Ничего…
— Сейчас вылечим.
Перед обедом Гейдар Алиевич всегда предлагал аперитив, в основном виски. Это ему порекомендовали в какой-то жаркой стране: виски от жары помогает не хуже зеленого чая, поры открывает, есть чем дышать.
Сели за стол. А я не то что пить, я видеть это не мог после вчерашнего нашего застолья. Мне не хотелось, чтобы все заметили на моем лице эту мину отвращения, — тогда станет ясно, что дело не в язве, а совсем в другом. Я улучил момент, когда все были заняты разговором и вроде бы не обращали на меня внимания, и под шумок поддержал компанию. Мне казалось, что я сделал это незаметно для других. Гейдар Алиевич в это время разговаривал с Робертом, повернувшись к нему. Но оказалось, что он все видел боковым зрением, и спросил с хитрющей усмешкой:
— Ну как, полегчало?
— Полегчало.
— Вот видишь, виски от всего на свете лечит. И от язвы тоже…
Заговорили о нашей будущей песне. Роберт прочел стихи, написанные еще в Москве, когда я по телефону наиграл ему мою мелодию. Алиев внимательно слушал, а потом сказал:
— Что же это вы, ребята, делаете? Вы повторяете «Торжественную песню». Да, не надо лично про товарища Брежнева, но вы даже страну не указываете! Где вся эта красота и приволье? В какой стране?
Роберт, не моргнув глазом, тут же заменил «любимую страну» на «Советскую страну». Гейдар Алиевич согласно кивнул:
— Ну вот, теперь совсем другое дело…
Юрий Якушев, мой друг и постоянный аранжировщик, взялся оркестровать наше детище.
И вот Леонид Ильич Брежнев приехал в Баку. На концерте я, естественно, пел «Малую Землю» Александры Пахмутовой. Эта песня мне всегда нравилась, как бы ее сейчас ни критиковали. Там нет ничего про Брежнева, там про солдатский подвиг, который был и который вошел в историю Великой Отечественной войны. Что бы там ни говорили, но подвиг не перестал быть подвигом, а погибшие герои не перестали быть героями.
Во время исполнения песни «Малая Земля» на экране в глубине сцены шли документальные кадры военной кинохроники. Показали и молодого Брежнева на каком-то военном катере… Конечно, воспоминания о военных годах и звучавшая песня растрогали немолодого уже генерального секретаря и его соратников. Первым заплакал Черненко, за ним сам Брежнев. Потом стали вытирать слезы другие…
Понятно, что после такого сильного переживания наше с Робертом творение было воспринято в зале просто как хорошая патриотическая песня: оно не вписалось в тот эмоциональный настрой, в котором находились Брежнев и его окружение. Генсек даже не понял, что песня посвящена ему, когда наша четверка деятелей культуры ее преподносила. Я подал Леониду Ильичу роскошно сделанный клавир — на веленевой бумаге с золотым тиснением, в кожаной папке. Брежнев подумал, что у него хотят взять автограф, и полез за ручкой. Алиев понял этот жест, кивнул — и часть стола тут же как по волшебству освободили. Я даже не понял, как это удалось, — только что стояли бокалы, тарелки, и вдруг в мгновение ока все исчезло.
Брежнев сел и поставил свою подпись… Я шепотом спросил Гейдара Алиевича:
— Что же делать?
— А ничего. Тебе подписали — ты и бери на добрую память. Не каждый же день такое бывает. А Леониду Ильичу мы вручим точно такой же дубликат, мы его предусмотрели на всякий случай. Перед отъездом я его ему и передам.
Брежнев слушал меня и раньше, в Германии, где я оказался в тот раз потому, что он должен был приехать туда с визитом. Сначала я не понял, зачем меня неожиданно включили в большую (кстати, очень сильную) группу артистов, которые выезжали, чтобы обслуживать наши войска в ГДР. Потом уже стало ясно, что меня отправили туда, чтобы я на всякий случай был поближе к Берлину: а вдруг Брежнев и Алиев, который сопровождал генсека в той поездке, захотят на концерте услышать Магомаева, а он тут, под рукой.
Читать дальше