Илья Старинов - Записки диверсанта

Хотя Сталин и его подручные и уничтожили в тридцатые годы хорошо подготовленные кадры специалистов по ведению боевых действий в тылу врага, хотя и игнорировали ленинские положения о партизанских действиях, наши партизанские отряды и соединения к лету 1943 года представляли грозную силу, наносили фашистским армиям ощутимые удары. Более того. При умном и тщательном планировании партизанских операций, при должном обеспечении партизан материальными средствами командование Красной Армии уже летом 43–го года могло отсечь вражеские войска от источников снабжения, поставить противника в катастрофическое положение. Ведь даже при огромных недостатках в обеспечении взрывчаткой и минами одни только украинские партизаны подорвали во второй половине 43–го года 3143 вражеских поезда, почти в два раза больше, чем за два минувших года войны! Увы, единого плана ведения партизанской борьбы не существовало, да и разрабатывать его никто не собирался, а минно–взрывных средств партизанам доставляли очень мало. Партизаны же требовали взрывчатку постоянно! Особенно настойчив был А. Ф. Федоров. Его тогдашние радиограммы — настоящий крик души. Он прямо радировал, что нет сил смотреть, как безнаказанно идут к фронту фашистские поезда, и ежедневно требовал тола и мин замедленного действия. Тола и мин!

В штабе хорошо понимали Федорова. Подорвать в августе 209 эшелонов, а в сентябре всего 28, и лишь потому, что не снабдили взрывчаткой — тут не то что каждый день, тут каждый час начнешь теребить вышестоящее начальство!

А взрывчатки и мин мало сбрасывали и Ковпаку, и Бегме, и Грабчаку, и Мельнику, и Наумову…

Строкач обращался в ЦК КП(б)У, в военные советы Украинских фронтов, мы связывались по его указанию с Москвой, с Генеральным штабом, с командованием Военно–Воздушных Сил, объясняли, просили, но положение стало выправляться лишь к концу октября. Зато едва нам начали выделять больше самолетов, число диверсий на железных дорогах в тыл к врага выросло: Федоров подорвал в октябре уже 75 эшелонов, а Бегма, Андреев, Кто и Скубко — 135! Однако мы считали, что этого мало, настаивали на увеличении числа самолето–вылетов, а это отнимало силы и время, прежде всего — время, которого и так‑то было в обрез.

Разумеется, партизаны сами делали все возможное, чтобы восполнить дефицит мин и взрывчатки: уменьшали вес заряда в минах, применяли механические способы крушений, выплавляли взрывчатку из неразорвавшихся вражеских бомб и снарядов. Их изобретательность поражала! Но сильнее всех удивили партизаны A. M. Грабчака, сумевшие без потерь и совершенно неожиданно для врага подорвать железнодорожный мост через реку Уборть.

Произошло так. Несколько попыток партизан подобраться к мосту окончилось неудачей. Мост охраняли четыре дзота, пулеметчики, три полковых миномета и батарея зенитных орудий. Открытая местность и высокая железнодорожная насыпь, на которой располагалась охрана, позволяли фашистам вести круговой обстрел. Берега Уборти враг густо заминировал, минные поля обнес колючей проволокой в четыре ряда, а путь при въезде на мост с обеих сторон перекрыл металлическими воротами. Как говорится, мышь не проскочит. А партизаны проскочили!

Разведка Грабчака установила, что дважды в неделю к мосту приезжает на дрезине местный фашистский комендант, проверяет, как несут службу подчиненные. Это и натолкнуло на мысль провести неординарную диверсию…

Работа шла две недели. Из двух колесных вагонеточных скатов партизаны соорудили платформу дрезины, установили на ней мотор, нагрузили дрезину пятью неразорвавшимися авиабомбами и укрепили среди бомб длинную жердь, чей нижний конец соединили проволокой с чекой взрывателя в подрывном заряде. Коснувшись верхним концом мостового пролета, жердь неминуемо отклонилась бы, и натянувшаяся проволока вырвала бы чеку… Затем на авиабомбы усадили «коменданта» и «моториста» — набитые травой и ветками трофейные вражеские мундиры.

К четырем часам 31 октября дрезину–торпеду установили на рельсы вблизи деревни Тепеницы, примерно в километре от моста, завели мотор и подтолкнули.

Охрана моста не сделала по приближающейся дрезине–торпеде ни единого выстрела и не закрыла металлические ворота. Грянул мощнейший взрыв! Несколько раскосов и ветровых связей ближней мостовой фермы, нижние и верхние пояса других ферм были смяты или пробиты.