Джон Андерсон - Че Гевара. Важна только революция

Куба была наводнена слухами, и 15 октября Фидель выступил с телеобращением к кубинскому народу. Он сказал, что сведения о смерти Че, «как это ни прискорбно, достоверны», объявил всенародный трехдневный траур и заявил, что отныне 8 октября, день последней битвы Че, будет официально называться Днем партизана-героя.

У Алейды случился нервный срыв. Фидель взял ее с детьми к себе в дом и в течение следующей недели ухаживал за ней. Затем он поселил вдову Че в другом доме, где она жила с детьми, ни с кем не общаясь, вдали от чужих глаз. По словам Алейды, Фидель навещал ее каждый день.

Орландо Боррего тоже несколько месяцев пребывал в глубокой депрессии. По его словам, гибель Че поразила его сильнее, чем смерть родного отца.

Вечером 18 октября Фидель выступил с речью перед огромной толпой, собравшейся на площади Революции. Почти миллион человек пришли на национальную панихиду по Че. Фидель отдал последнюю дань своему старому товарищу, представив его воплощением революционной добродетели. «Если нам нужен… образец человека, который принадлежит не нашему времени, но будущему, то я от всего сердца заявляю, что таким образцом… является Че! Если мы попытаемся представить, какими бы мы хотели видеть своих детей, то нам как истовым революционерам следует искренне признать: мы хотим, чтобы они были как Че!»

В полдень 9 октября окровавленное тело Че положили на носилки, прикрепили их к шасси вертолета, и тот, перелетев через мрачную гряду гор, доставил свой груз в Вальегранде. Сопровождал его Феликс Родригес, одетый в форму капитана боливийской армии; но, как только вертолет приземлился, он растворился в толпе встречающих и исчез.

Через несколько дней Родригес вернулся в Соединенные Штаты, чтобы отчитаться перед своим начальством в ЦРУ. Он привез некоторые личные вещи Че, в том числе его последний кисет с табаком; позже он пересыпал этот табак в стеклянный пузырек, который прикрепил к ручке своего любимого револьвера. Однако самым удивительным его приобретением стала одышка, развившаяся у него в Вальегранде. «Находясь на прохладном горном воздухе, я почувствовал, что сиплю и мне становится тяжело дышать, — писал Родригес спустя двадцать пять лет. — Че погиб, но его астма — болезнь, которой я сроду не страдал — передалась мне. По сей день хроническая одышка служит мне постоянным напоминанием о Че и последних часах его жизни в крошечном городке Ла-Игере».

Тело Че было выставлено на всеобщее обозрение на целые сутки, причем голова его была приподнята, а карие глаза открыты. Чтобы предотвратить разложение, врач надрезал горло и залил внутрь формальдегид. В результате Че точно живой предстал перед чередой людей, которые пришли на него посмотреть. В их числе были солдаты, любопытствующие местные жители, фотографы и репортеры. Монахини, работавшие в больнице, медсестра, которой было поручено омыть его тело, и многие другие женщины Вальегранде сочли, что Че Гевара обликом невероятно напоминает Иисуса Христа; они срезали с его головы пряди волос, чтобы использовать их в качестве талисманов. Подполковник Андрес Селич и майор Марио Варгас Салинас сфотографировались рядом с телом Че.

К этому моменту уже было решено скрыть место погребения Че: его тело, так же как тела его товарищей, погибших ранее, должно было «исчезнуть». Узнав о том, что гаванские власти не доверяют информации о смерти Че, генерал Альфредо Овандо Кандиа хотел обезглавить Че и представить его голову как доказательство. Феликс Родригес, который, будучи в Вальегранде, узнал об этой идее, утверждает, что выступил против подобного «варварства» и предложил ограничиться пальцем. Овандо Кандиа «пошел на компромисс» и принял решение отрезать кисти рук. Вечером 10 октября с Че были сняты две восковые посмертные маски и взяты отпечатки пальцев. Руки его отрезали и поместили в сосуды с формальдегидом. Вскоре прибыла пара аргентинских судмедэкспертов для сравнения отпечатков пальцев с теми образцами, которые хранились в Буэнос-Айресе: результаты экспертизы были положительными.

Ранним утром 11 октября боливийские военные избавились от тела Че: это было сделано под присмотром подполковника Андреса Селича и в присутствии двух других офицеров, выступавших в качестве свидетелей, в том числе майора Марио Варгаса Салинаса (по крайней мере, так утверждает он сам). Как рассказывает вдова Селича, труп Че бросили в тайно вырытую бульдозером могилу где-то в зарослях неподалеку от аэродрома Вальегранде, а рядом вырыли еще одну яму, где захоронили тела его шестерых товарищей.