Лев Филатов: Обо всем по порядку: Репортаж о репортаже

В ходе дискуссии Олег Блохин искоренение дого­ворных игр связал с реорганизацией, с отказом от полулюбительства. Вообще говоря, честности вынуж­денной, обусловленной, навязанной веры мало. Види­мо, Блохин, всего наглядевшись (сам забивал голы обусловленные, без сопротивления), да и будучи чело­веком подначальным, зависимым, не представлял ино­го выхода, чем «меры». Остановимся на его призыве к отказу от полу любительства.

Тут во весь рост поднимается тема совсем уж за­претная в далеком и недалеком прошлом.

После турне зимой 1945 года московского «Дина­мо» по Великобритании была выпущена брошюра под названием «19:9». Из нее можно узнать, что А. Хомич, С. Соловьев, В. Трофимов — токари, Н. Демен­тьев — слесарь, М. Семичастный — техник-строитель, Е. Архангельский — модельщик по дереву, Б. Орешкин — слесарь-лекальщик, И. Станкевич — инженер-путеец, В. Блинков — инструктор физкультуры. Для остальных профессий не сыскали.

Я заглянул в брошюру, потому что помнил, как болельщики сорок с лишним лет назад посмеивались, читая эти сведения. Уже тогда мы не верили, что футболисты—слесари и токари, в наших глазах было больше чем достаточно того, что они мастера игры.

Отнесемся с пониманием: выходя на международ­ное поприще, никто не знал, как держаться, как себя вести.

Год спустя после динамовского турне советская секция футбола вступила в ФИФА. В 1957 году сборная включилась в розыгрыш чемпионата мира, вскоре — в чемпионат Европы, затем клубы начали играть в европейских турнирах, войдя равноправно в регулярные контакты с профессиональным футбо­лом. (В Англии профессиональные клубы созданы более ста лет назад, в 1885 году.)

Если полистать трудовые книжки мастеров фут­бола, то там запись — «инструктор физкультуры». Иначе говоря, футбольный труд не был признан.

А он существует, и очень давно, с довоенных времен. Труд нелегкий, связанный с лишениями, со сложностя­ми семейной жизни, рискованный, с угрозами травм, с необходимостью постоянно доказывать тренерам свое соответствие требованиям, и — что особенно его отличает — временный, с двадцати до тридцати, когда от нависающего вопроса «Как жить дальше?» не уйти.

Коль скоро труд этот, подводная часть которого невидима, трудом официально не назывался, немуд­рено, что о нем создавалось искаженное представле­ние: «Подумаешь — футбол, гоняют мяч в свое удово­льствие, купаются в славе, разъезжают по заграницам, деньги лопатой гребут, машины и квартиры им подай, а они еще недовольны». Не знаю другого занятия, которое вызывало бы такие кривотолки, как футболь­ное. На протяжении долгих лет если кого и разобла­чали, то мастеров футбола. Это дозволялось. Да и защитить некому, кто они такие, эти футболеры? Раз любители, то и все их претензии незаконны и каприз­ны. Вот уж кто был «легкой добычей» для фельетони­стов, так они.

Если побеждали — мо-лод-цы, а проигрывали — яс­ное дело, дармоеды и бездельники.

На моих глазах начальник «Спартака» Николай Петрович Старостин, со свойственной ему педантич­ностью, подсчитал, что за 1984 год спартаковцы про­вели дома всего 69 дней. Однако это красноречивое свидетельство тогда опубликовать не удалось, дей­ствовали запреты. Они касались продолжительности тренировочных сборов и многого другого, что могло, по представлению ревнителей любительства, выдать, что мастера ничем, кроме футбола, не занимаются. Старание тщетное, секрет полишинеля, достаточно бы­ло познакомиться с расписанием матчей с марта по декабрь, с зарубежными турне после сезона и с товари­щескими встречами перед сезоном, и ясно, что ни на какую другую деятельность у мастеров времени не оставалось. Узаконенное вранье и плодило неуважение к футбольному труду.

Меня всегда удивляло, что в футболе не принято считать деньги. Прямо-таки напрашивалось ежегодно публиковать сумму расходов и сумму доходов. Бю­джет существует, но и он секретен. Вот и шли годами беспредметные толки: одни твердили, что футбол, народная игра, обходится народу в немалую копеечку, а другие — что на прибыли от него весь спорт де­ржится.

Мне приходилось на международных турнирах юношеских команд исполнять обязанности руководи­теля делегации, а значит, и казначея. Я привозил в Мо­скву чеки на несколько тысяч долларов, а однажды мне выдали наличными, я набил все карманы и пришлось, чтобы не искушать заграничных воров, в жару ходить в плаще. Эти суммы, разумеется, не идут в сравнение с теми, которые причитаются за выступление команд мастеров и уж тем более сборной на чемпионатах мира и Европы.