Федор Раззаков - Леонид Филатов - голгофа русского интеллигента

Филатова не остановило даже то, что предыдущий опыт общения с мэтром советского кинематографа закончился для него неудачей: в 1980 годуФилатов проходил у него пробы на главную роль в картину «О бедном гусаре замолвите слово», но они оказались неудачными. Но этот случай мгновенно забылся, едва Филатов взял в руки сценарий «Флейты». Он проглотил его буквально в считаные часы и сразу загорелся желанием сниматься. Роль чиновника от искусства Филимонова таила в себе массу интересных нюансов, которые Филатову хотелось играть. Когда он сообщил об этом Рязанову и предупредил его, что в 1986 годуего ожидают съемки уже не в одном, а в двух фильмах – еще в «Загоне» Игоря Гостева, – Рязанов согласился ждать Филатова столько, сколько потребуется. На том и порешили.

Но вернемся к съемкам «Претендента».

Съемочная группа вернулась в Братиславу 28 июняи работала там до 9 июля. Потом отправилась в ФРГ, в Мюнхен, где пробыла до 18 июля. После чего вновь вернулась в Братиславу, где в течение недели была доснята «заграничная» натура.

Вернувшись в Москву, группа работала в павильонах до 29 августа. В это же время Рязанов приступил к съемкам «Забытой мелодии для флейты», чтобы успеть отснять локальные съемки уходящей летней натуры без участия Филатова. 17–23 августасъемочная группа «Флейты» снимала в Североморске эпизоды на палубе военного корабля, где выступает Тамбовский хор.

Тем временем в «Претенденте» были проведены досъемки: 8–9 сентябрясняли эпизод «квартира Мэгги», а 21–22 октября– эпизод «зал». На этом съемки фильма были завершены.

За роль Теда Стивенса Филатов удостоился весьма приличного гонорара – 6552 рубля. И это были не последние деньги в его киношной карьере, поскольку на момент окончания съемок в «Претенденте» Филатов начал сниматься еще в двух кинофильмах.

Первый – «Забытая мелодия для флейты». Стоит отметить, что был момент, когда работа над этой картиной могла вообще не состояться и в послужном списке актера Филатова в графе «режиссер» никогда бы не появилась фамилия Эльдара Рязанова. Почему? Дело в том, что буквально накануне съемок Рязанов лег на обследование в Боткинскую больницу. И тамошние светила медицины как один стали уверять его, что после выписки его удел – отдых. «Вам противопоказаны любые физические нагрузки, – убеждали режиссера врачи. – Вам обязательны длительный отдых, санаторий». Перед Рязановым встала серьезная дилемма: заняться собственным здоровьем или вернуться в кинематограф. В итоге длительных раздумий он решил… совместить оба этих процесса. Он подумал, что с хворями надо бороться активным трудом, что организмом можно командовать и надо подвергать его насилию. Короче, он решил начать съемки «Флейты»… прямо из больничной палаты.

Фильм начали снимать 6 октября, чтобы успеть отснять уходящую осеннюю натуру. Как вспоминает Э. Рязанов: «Особенность первого месяца съемок заключалась в том, что я лежал в больнице. Помещался я там в трехместной палате. Из двух моих соседей по палате один после тяжелой операции все время ночами стонал, а другой был могучий храпун. Так что ночевать в палате я не мог, ибо был обречен на бессонницу. Поэтому я ездил спать домой. В шесть часов утра я вставал, завтракал, брился и на машине приезжал в больницу. Без десяти восемь я уже лежал в своей койке, переодетый в больничное, с таким видом, будто я провел в палате всю ночь. Начинался врачебный обход, уколы, процедуры. Около десяти часов я быстро переодевался, бежал вниз к машине и ехал на съемку. Там я, преодолевая недомогание и слабость, орал, репетировал, гонял массовку, снимал и около семи вечера возвращался в больницу. Вечером со мной проделывали главную процедуру, в которой и состоял, по сути, смысл лечения, – сеанс в барокамере. Сеанс продолжался около часа. После него надо было обязательно полежать час-полтора. Около одиннадцати вечера я уползал из палаты, залезая на полусогнутых в автомобиль и ехал домой – ночевать. Я падал на кровать, чтобы на следующий день выдержать такую же нагрузку. Съемки проходили и на улицах города, и в интерьерах. Честно говоря, я себя очень преодолевал. Казалось, по субботам и воскресеньям, когда студия не работает, а в больнице не лечат, имелась возможность немножко отдохнуть. Но, к сожалению, я вкалывал и по выходным. Дело в том, что, пока я лежал в Боткинской, телевидение (наконец-то! Прошел ровно год!) разрешило мне делать передачу о Владимире Высоцком. Так что по субботам и воскресеньям я отправлялся на другие съемки – брать интервью у родителей Владимира Семеновича, его коллег по театру, у кинорежиссеров, которые его снимали, у поэтов и других людей, друживших с героем нашей программы…»