Борис Соколов - На берегах Невы

Поднялись крики. Молодёжь кричала:

— Ура! Да здравствуют красные! Покончим со старыми порядками! Долой буржуазию!

Старики сердито ворчали. Старый Гаврила, староста, набросился на молодёжь:

— Побойтесь бога! Предатели! Я вам покажу кузькину мать с большевиками якшаться!

Его без труда успокоили.

Казаки начали думать. Сначала высказался молодой казак Парфён Пименов. У него были мягкие, похожие на женские волосы, усы, и на щеке у него был шрам от пули. На гимнастёрке он носил Георгиевский крест. Он размахивал руками и умолял казаков сопротивляться. Он насмехался над односельчанами.

— А может, вы трусы? Вы, может, боитесь сражаться с красными? Может, вы дрожите от одной мысли о красных?

— Этот Парфён хвастун, — отвечал крупный и бородатый казак Ситов. Он был торговцем.

— О чём ты говоришь? Какое сопротивление? Какое сопротивление у соломинки? Штыки против пушки! Надо выбрать середину.

— Какую середину, Емельяныч! — поднялись голоса.

— Они говорят, что красные воюют только с казаками. Ясно, что нам тут оставаться нечего. С женщинами — другое дело, женщин они не тронут. Судите сами. Если мы уйдём — они разграбят станицу, а может, и сожгут. Если мы останемся — это тоже ничему не поможет. Мое мнение: надо оставить баб стеречь избы, а самим, ясно дело, тикать.

— Отличная идея, большой дурень! — Закричала старая вдова Митрохина, женщина огромных размеров и с ногами, как телеграфные столбы, — Бросить женщин на произвол судьбы!

— Не пугайся, старая перечница, тебя они не тронут! На твою красоту они не клюнут!

Смех, крики, споры, продолжались ещё долго.

С наступлением сумерек вдалеке послышались выстрелы пушки. Казаки, которые решили оставить баб в станице, быстренько собрались. Как и водиться, бабы сильно вопили и плакали, провожая казаков до околицы. Проводя казаков, бабы по быстрому заперлись в избах и закрылись на все ставни.

— Странно, как будто все они вымерли. Часом, они не убежали?

Крепко сложенный красный командир с багровым лицом и револьвером в руке, остановил отряд у входа в церковь. Отряд составляло человек сто красноармейцев, несколько пулемётов и всего одна пушка.

— Товарищи, они прячутся! Видите, все двери позакрывали.

Светловолосый красноармеец с широкими скулами излагал какие-то свои идеи командиру, по-приятельски похлопывая его по плечу.

Солдаты и командиры были пьяны, и многие с трудом держались на ногах. Они отпускали вульгарные шутки и ржали.

— Вы чего? Найдите мне жителей! Вот хата попа! Подать его сюда!

Еле-еле, медленно несколько красноармейцев пошли искать попа, лузгая семечки. Другие разбрелись по станице, гоняясь за курами и утками и выламывая ставни и двери. Шум, перемешанный с руганью, распространился по станице. Вдруг шум заметно усилился, к кудахтанью кур добавились вопли и крики женщин.

Вместо попа, который ушел с казаками, привели его жену. Она была юной и красивой, с тёмными глазами. Испуганная, она плакала, как ребёнок и умоляла отпустить её.

— Мальчики! Берите всё, хлеб, мясо, только отпустите меня.

Красноармейцы не обращали внимания. Возбуждённые её молодым телом, они тащили её, задирая её, и щипая со всех сторон.

Во дворе старой Митрохиной двое красноармейцев гонялись за индейкой. Старуха с огромной кочергой гонялась за ними. Прижатый к углу двора маленький курносый красноармеец с глупым лицом вытащил револьвер и, полузакрыв глаза, выстрелил. Митрохина рухнула на землю. Солдат, улыбаясь, обшарил её карманы. Вытащив ключи и кошелёк, он показал их товарищу, и оба растворились в хате.

Дворняжка подбежала к неподвижному телу и опустила хвост. Вдруг, увидя кровь, дворняга начала лизать её.

— Чего вам надо?

— Впускай! А то сломаем дверь!

— Муж ушёл в поле!

— Открывай без разговоров!

Красноармейцы ломились в большую хату Ситова. Его темноглазая жена была станичной красавицей. Она в страхе забилась и боялась двигаться. В углу плакала её трёхлетняя дочь, испуганная стуками и криками красноармейцев. Наконец дверь не выдержала, и трое красноармейцев ввалились внутрь.

— Что вы хотите? Что вы вламливаетесь как бандиты?

Вид красивой женщины, рассерженной их поведением, ещё более разохотил красноармейцев.

Без лишних слов огромный бородатый красноармеец с сифилитическим носом сгрёб её груди и повалил её на пол. Женщина, отчаянно крича и сопротивляясь, притянула к себе своё дитя, как будто стараясь защититься им. Мужик, взбешённый помехой, схватил ребёнка за ноги и зверски саданул ребёнка головкой о печку. Брызги крови разлетелись по комнате. Затем он набросился на обезумевшую несчастную женщину всем телом и под одобрительные крики товарищей изнасиловал её.