Альберт Кессельринг - Люфтваффе - триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947

В последнем квартале 1939 года Йесконнек впервые рассказал мне о своем плане реорганизации системы противовоздушной обороны в Германии. Он считал необходимым слить все зенитные части и службы ПВО в единую организацию. Мы подробнейшим образом проанализировали все достоинства и недостатки этого замысла и пришли к выводу, что новая организация была не только идеальным, но и единственно возможным решением проблемы, способным обеспечить максимальную защиту при минимуме средств. Реализацией наших идей занялся генерал Стумпф и эксперт в области зенитной артиллерии Визе. Геринг помогал своими директивами. Хотя он и был непревзойденным мастером по части перекладывания своей работы на подчиненных, время от времени, предаваясь размышлениям в часы своего весьма продолжительного досуга, он выдавал весьма плодотворные идеи, касающиеся развития люфтваффе. К примеру, именно Герингу принадлежала идея создания крупных соединений зенитной артиллерии – дивизий и корпусов. Она полностью себя оправдала. Однако, входя в состав сухопутных войск, зенитные части, тем не менее, оставались в подчинении ВВС и, соответственно, главнокомандующего люфтваффе. Это была неудачная схема, которая могла бы поставить под угрозу единство командования. Угроза эта могла быть снята лишь при условии, что военно-воздушные силы добровольно согласились бы играть вторую скрипку.

12 января 1940 года как глава берлинского командования ВВС я, как обычно, от себя и своих подчиненных поздравил рейхсмаршала с днем рождения. Затем состоялся обед, на котором присутствовали все высокопоставленные деятели рейха. Я был рад этой возможности прояснить для себя целый ряд вопросов, относившихся к сфере моей деятельности. За день до этого пошли слухи о том, что между Герингом и Гитлером произошла шумная ссора, хотя никто не знал, какова была ее причина. Когда время моей встречи с Герингом было перенесено на час вперед, я предположил, что это каким-то образом связано с упомянутой неприятной историей. Я не ошибся. Никогда – ни прежде, ни впоследствии – я не видел Геринга в состоянии столь глубокой хандры, а при его темпераменте это говорило о многом. Впрочем, у него были основания для того, чтобы чувствовать себя подавленным. Выяснилось, что один из наших летчиков совершил вынужденную посадку в Бельгии, причем помимо него в самолете находился пассажир, у которого был черновик нашего плана кампании. Того, что одним из участников этого происшествия оказался летчик, было вполне достаточно, чтобы расстроить человека даже с более крепкой нервной системой, чем у Геринга. Степень нанесенного ущерба, однако, невозможно было оценить, поскольку полная информация об этом инциденте была недоступна. Мы не знали, какие именно части плана не были сожжены пилотом и таким образом оказались в руках бельгийского Генерального штаба и, следовательно, в руках французов и британцев.

Когда вскоре после меня прибыл маршал авиации Веннингер, некогда работавший на должности военного атташе в Лондоне, а в то время представлявший наши интересы в странах Бенилюкса, оказалось, что он также не в состоянии дать нам удовлетворительные объяснения по поводу этой истории. Никто не сомневался, что двум несчастным грозил приговор военного суда. Однако в данном случае, как это вообще нередко случалось в ходе первых кампаний, нам повезло. Коротко говоря, противник не оценил в должной мере важность попавших к нему документов, а мы со своей стороны вскоре изменили общий план наших действий.

Первым делом мне пришлось выслушать поток брани в адрес командного состава люфтваффе. Геринга нисколько не заботило то, что вряд ли можно было обоснованно возложить ответственность за происшедшее на кого-либо из компетентных офицеров 2-го воздушного флота. Командующий флотом, маршал авиации Фельми и начальник штаба Каммхубер были немедленно сняты со своих должностей. Все мы подверглись жестокому разносу и получили новые назначения. Что касается меня, то в мой адрес Геринг рявкнул (иного слова и не подберешь): «А вы возьмете на себя командование 2-м воздушным флотом!»

Далее последовала пауза, после которой Геринг добавил: «Потому что больше у меня никого нет».

Тон его был отнюдь не дружеским, но, по крайней мере, он говорил искренне!

Во время обеда, который последовал за этой встречей, я сумел вкратце обрисовать Стумпфу, который сменил меня на должности командующего 1-м воздушным флотом, круг его новых обязанностей.