Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

«Я гарантирую вам обеспеченную старость». Выступая но телевизору, он пообещал повышение пенсий на 10 % к 1 июля 1977 года. Однако во время сборов пенсионного страхования начались проблемы. Помимо этого выявилась ошибка в расчетах Министерства здравоохранении и социального обеспечения. После выборов, во время коалиционных переговоров с СПГ, стало ясно, что в пенсионной кассе до 1980 года не хватит 84 миллиардов марок — крушение пенсионной реформы стало неизбежным. Чтобы повысить пенсии, работодателям пришлось бы поднять пенсионные взносы, однако Геншер и СПГ были против этой меры. Геншер и Шмидт за неделю до выборов канцлера в бундестаге решили передвинуть повышение пенсий на полгода вперед, без консультаций с собственными партиями.

Оппозиция тут же назвала Шмидта «пенсионным предателем». Избиратели почувствовали себя обманутыми. Парламентская фракция СДПГ восстала, ведь депутатам пришлось почувствовать на себе недовольство избирателей. Накажут ли они своего кандидата во время выборов канцлера в бундестаге? Внезапно Шмидту пришлось опасаться за свое переизбрание на пост канцлера. В конце концов, Шмидт капитулировал перед протестующей и бунтующей партией: ему пришлось скрепя сердце согласиться на увеличение пенсий с 1 июля 1977 года.

На покрытие дефицита пошли остатки социального страхования. Выборы бундесканцлера 15 декабря 1976 года с тех пор считаются самым большим политическим поражением политика Гельмута Шмидта.

Шмидт остался у власти, получив перевес в один голос и пустую государственную кассу. Канцлер покинул свое прежнее рабочее место и переселился из дворца Шаумбург в новое канцлерское ведомство. «Дом, который снаружи выглядел, как довольно большая рейнская сберкасса, в распоряжении которой очень много денег», — недовольно оценил глава правительства свою новую резиденцию. Однако он утешился, украсив здание картинами на свой вкус. Шмидт с юных лет был любителем искусства, с момента знакомства с художественными дисциплинами в прогрессивной гамбургской школе «Lichtwark». Особенно канцлеру, обладающему художественным вкусом, пришлись картины немецких экспрессионистов Эрнста Людвига Кирхнера, Эриха Хекеля, Карла Шмидта-Роттлуффа, Августа Маке, Кристиана Рольфса и Франца Марка. Уже перед въездом в новое здание он советовался с экспертом по искусству. Шмидт лично озвучил свою концепцию на публике: «Все произведения искусства должны быть предоставлены во временное пользование, чтобы не перегружать бюджет канцлерства. Имена всех художников должны быть связаны с изгнанием, дискриминацией, ссылкой и запретом заниматься искусством в годы национал-социализма в Германии. Зритель наряду с радостью от общения с искусством будет вынужден к серьезным размышлениям». В кабинете канцлера рядом с портретом социал-демократа Августа Бебеля висела каргина «Море» его любимого художника Эмиля Нольде. Интерес Шмидта к искусству остался в истории: в 1980 году по его указанию началась перестройка площади перед резиденцией канцлера, где была поставлена абстрактная работа британского художника Генри Мура, знакомая каждому телезрителю скульптура «Two Large Forms», переименованная боннцами в «Гельмута и Ганнелору».

Однако искусство не могло заставить канцлера забыть политические проблемы 1976 года. Тем охотнее он снова обратился к мировой политике. Роль, которая ему блестяще удавалась: немецкий канцлер — «честный посредник» между сверхдержавами СССР и США. Но отношения с США постепенно испортились, поскольку в ноябре 1976 года президентом США был избран Джимми Картер. «Джимми, ужасное имя, — канцлер не потрудился скрыть свою холодность по отношению к новому человеку и Белом доме. По-деловому сдержанный профессиональный политик Шмидт считал эмоционального и все время улыбающегося фермера из Джорджии крайне неопытным политиком. Эта антипатия имела и конкретнее причины. Президент США Картер сразу после своего вступления в должность подчеркнул, что он озабочен соблюдением прав человека в государствах соцлагеря. Картер бесцеремонно относился к советскому правительству, высказывая свои симпатии диссидентам. Канцлер, который предпочитал «ориентированную на разум», а не на чувства этику, видел в этом угрозу для неокрепшей «политики разрядки».

Когда Шмидт в июле 1977 года посетил Картера в Вашингтоне, были разобраны и конкретные политические разногласия. Шмидт не признавал ведущую роль немецкой экономики в продолжающемся мировом экономическом кризисе. Кроме того, существовали разные мнений насчет того, о каком ядерном оружии должна идти речь во время американо-советских переговоров о разоружении. Шмидт хотел включить туда также ракеты средней дальности, направленные на ФРГ. Картер видел угрозу США только в межконтинентальных ракетах и хотел добиться результатов разоружения в первую очередь в этой области. Президент США остался непоколебим в этом вопросе, но примирительно заметил: «Я чувствую себя более сильным, зная, что могу посоветоваться с Гельмутом Шмидтом… Он — государственный деятель, он умен и видит вещи с собственной точки зрения. Он постиг вызовы нашего времени и думает о том, как встретить их лицом к лицу. Я слушаю его и получаю пользу».