Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

Смена главы правительства 16 мая 1974 года отразила «тенденцию к переменам» в стране в целом. Были сменены не только отдельные личности: «Брандт олицетворял собой больше, чем все остальные политики социал-либеральной коалиции вместе взятые… С его отставкой и одновременной сменой тоже символичной для коалиции фигуры Вальтера Шеля, который стал президентом… исчезла значительная часть человеческой, духовной и эмоциональной составляющих этой коалиции. Союз Брандт — Шель перерос в трезвое деловое сотрудничество Шмидт — Геншер», — так позже оценил эту ситуацию политолог Вольфганг Йегер.

Правительственное заявление, которое Шмидт 17 мая 1974 года передал в бундестаг, имело основной идеей «концентрацию и непрерывность»: «В то время, когда проблемы во всем мире непрерывно нарастают, мы концентрируемся со всем реализмом на том, что сейчас необходимо, оставляя нее остальное в стороне». На практике оказалось, что упор был скорее на концентрации, чем на непрерывности. В свой кабинет министров Шмидт набрал социал-демократов, которые сконцентрировались на осуществимых и не слишком дорогих проектах и надеялись таким образом вернуть лояльность большей части избирателей. Министром финансов стал Ганс Апель, министром обороны Георг Лебер, Вальтер Арендт взял на себя Министерство труда и социального обеспечения, Ганс-Йохен Фогель — Министерство юстиции. Новый канцлер усилил свое правительство функционерами из профсоюзов, таких как Курт Гшайдле (министр связи) и Ганс Маттхёфер (министерство исследований и технологий). Шмидт хотел «делать политику» для общей массы своих избирателей, а не воплощать в жизнь глобальные и во многом утопические проекты. Требовались не реформаторы или идеологи, нужны были солидные прагматики, готовые к компромиссу. В кабинете министров не было звезд, устраивающих показательные бои. «Граждане ожидают от нас, что новый правительственный аппарат будет работать под новым руководством разумно и четко, что решения, созревшие в дискуссии, будут приняты и, в конце концов, реализованы», — вот на что претендовал новый канцлер. Хотя он и считался человеком, который легко принимает решения, он принимал их не в одиночку. Шмидт был «виртуозом консенсусов», и не только внутри кабинета министров, но и когда речь шла о том, чтобы вовлечь в принятие решений различные общественные силы.

Чтобы иметь возможность эффективно представить работу своего правительства, он усилил Ведомство печати и информации под руководством своего доверенного ища Клауса Бёллинга, журналиста, бывшего художественного руководителя радио «Бремен». Канцлерское ведомство, возглавляемое Манфредом Шюллером, под руководством Шмидта стало эффективным предприятием сферы услуг. «Кухонного кабинета», где намечались бы вехи развития политики, не было. «Я и сам интеллигент. Мне нужен сотрудник, который бы меня контролировал», — так Шмидт объяснял свой отказ заниматься долгими дискуссиями внутри канцлерского ведомства. На ежедневных встречах с Бёллингом. Шюлером и Вишневски они обменивались аргументами «за» и «против» по деловым вопросам и разрабатывали стратегии. Но принимались решения в кабинете министров. Там Шмидт хоть и дискутировал, но когда обсуждения выходили за рамки регламентов, он вмешивался и требовал прийти к какому-то результату. Обсуждать одно и то же несколько раз, как любил делать Вилли Брандт, было не его коньком.

Новый федеральный канцлер не думал о том, чтобы продолжать проекты реформ прежнего правительства. Реализовано должно быть только то, что принесет реальные плоды. Вилли Брандт, ставший председателем СДПГ, поначалу полностью открыл новому канцлеру спину. Председателем фракции в парламенте оставался Герберт Венер. Не раз упоминавшиеся Бёллинг, Шюлер и Вишневски были временным сообществом, которое должно было функционировать долгие годы. Оно покоилось на сомнительном балансе: Брандт говорил с теми, кто ассоциировал себя скорее с его мягким душевным социализмом, Шмидт зажигал тех, кому нравилась его сила в принятии решений на благо государства, а глава фракции Венер, руководствуясь особым политическим инстинктом, поддерживал то одну, то другую сторону, чтобы сохранять внутрипартийную сплоченность.

Новый канцлер смог сконцентрироваться на решении актуальных проблем. Речь шла об экономической и социальной стабилизации страны в условиях кризиса мировой экономики. Как бывший министр экономики и финансов он казался удачной кандидатурой для достижения консолидации. Он импонировал многим благодаря своему серьезному отношению к делу, вел себя без пафоса, говорил кратко и по делу, убеждал своим спокойным, точным и острым анализом ситуации. В то же время он был великолепным оратором и в совершенстве умел обходиться с таким средством массовой информации, как телевидение.