Артур Прокопчук - ГРУЗИНСКАЯ РАПСОДИЯ in blue

Даже тюрьма в этом городе давала пищу творческому началу.

Или Шаляпин, который так сказал о Тбилиси: "Я рожден дважды: для жизни — в Казани, для музыки — в Тифлисе". Оперный театр имени Палиашвили, где впервые зазвучал голос великого Шаляпина, гордится тем, что здесь он получил первые уроки вокала, когда его учителем был преподаватель тбилисского музыкального училища Усатов.

Так что, этому городу и этому театру обязаны мы и уникальным голосом Шаляпина, его божественным талантом.

Впрочем, Тифлис дал миру не только музыкантов и художников — выдающийся государственный деятель, единственный в истории успешный реформатор всей финансовой системы России, Сергей Юльевич Витте, тоже родился в Тифлисе.

Лучше всего о своих тифлисских (и тбилисских) земляках, известных всему миру, написал журналист-международник Владимир Головин в книжечке "Головинский проспект" (Тбилиси, 2005).

Этот список можно продолжать, и продолжать. Древний Тифлис, в мое время уже Тбилиси, как и вся Грузия, видно, всегда обладал особой аурой, воздухом, настоянным на звуках, красками, которые просились на холсты, светом, просветляющим сознание или вином, поднимающим на философскую высоту обычную застольную беседу.

И еще — Грузия, грузинский народ с его многоголосьем, с варевом разных национальностей и народов и врожденной веротерпимостью была хранительницей и пристанищем гонимых: поэтов, религиозных деятелей и целых общин (например, молокане), а то и просто обездоленных, нищих людей и "несогласных", уже в современном понимании этого слова. Это помнили все лучшие умы России, а русские поэты нашли в Грузии благодарных слушателей и почитателей.

Вот так оценил грузинское извечное гостеприимство и участие в нелегкой судьбе русских поэтов всех времен Евтушенко:

Тбилиси — пульсирующее неистребимой жизнью сердце Грузии, этот согревающий душу общий дом, вырос на сползающих к Куре крутых склонах, обнимающих город, охраняющих его, как створки раковины хранят драгоценную жемчужину. В этом городе хотелось жить вечно. Надо было бы рассказать и о моем первом знакомстве с серными банями, но я ограничусь коротким наброском, ведь тбилисским серным баням уделено столько самых высоких похвал от Пушкина и Александра Дюма, или от Толстого Льва Николаевича и Толстого Алексея Николаевича, до Евтушенко и Юрия Лужкова, что не стоят внимания мои первые, тогда еще робкие, впечатления об этих незабываемых минутах полного растворения в блаженстве.

Кстати сказать, наиболее поэтическое впечатление от этих бань, как ни странно, я обнаружил в высказываниях московского градоначальника Юрия Лужкова. Надо отдать ему должное (см. стр.92, Приложение, Ю.Лужков, "О любви").

Жил я тогда неподалеку от открытой недавно бане на "Киевской", и все соседи говорили, что там такая же серная вода, как и в банях на "Майдане" (перс. "майдан" — базар, — самое древнее, историческое место города). В этой бане я любил поплавать в ее самом большом в городе бассейне или поспать после ночного кутежа на теплых мраморных скамейках, подогреваемых снизу. А "старые бани", — "Голубая" (Орбелиановская) или "баня № 1" (ближе к набережной Куры в старом городе), — регулярно посещались хотя бы раз в неделю, особенно если образовывалась хорошая мужская компания.

Сегодня, приезжая в Тбилиси, живу я в доме дочери, расположенном чуть выше, в районе Харпухи, что в конце улицы Гришашвили, которая видна с балкона четвертого этажа нашего дома и начинается от Майдана. В самом начале этой улицы, внизу на спуске, и расположены древние, многократно перестроенные, знаменитые серные бани. Хожу один или со своими внуками в эти бани почти каждый день, всунув ноги в "коши" (тбилисские шлепанцы на деревянной подошве) и перебросив через шею полотенце. Спускаюсь по крутой улочке старого города, постукивая деревяшками по булыжной мостовой, выбираю через несколько минут ходьбы баню, в зависимости от настроения — верхнюю или нижнюю, а если не лень пройти еще несколько шагов, немного дальше, то обновленную "Голубую".

Это часть нашей жизни, а не дань экзотике, это обычная жизнь коренных горожан, к которой я приобщился в свое время и не хочу отвыкать от этих сладостных привычек тбилисского старожила, обязательно включающего в свой распорядок, кроме бесед с друзьями, посещения "хинкальных" и "дегустирования" молодого вина, еще и такое удовольствие, как серные бани.