Виктор Лопатников - Горчаков

В русской истории XVIII–XIX веков известны целые династии дипломатов. Так, судьба старейшего русского дворянского рода Бестужевых-Рюминых могла бы послужить сюжетом драматичнейшего исторического повествования. Эти щедро одаренные от природы люди из века в век верно служили Отечеству именно на дипломатическом поприще. Поднимаясь к вершинам власти, предки Бестужевых стали одним из опорных кланов Дома Романовых. В семье сложилась традиция отправлять юных отпрысков в возрасте 10–12 лет на выучку за границу, откуда через 5–6 лет они возвращались подготовленными к деятельному служению Отечеству.

Один из первых Бестужевых, Матвей, еще в XV веке выполнял посольские поручения Ивана III, вел переговоры с золотоордынским ханом Ахметом. К моменту восхождения на престол Петра I (1699) Бестужевы были уже весьма влиятельным дворянским родом Российской империи. Петр I часто привлекал их к государственным делам как внутри страны, так и за границей. Благодаря энергии и заслугам Петра Михайловича Бестужева, выполнявшего, не без успеха, многие поручения Петра, в том числе и «присмотр политических дел за границей», постепенно продвигались по служебной лестнице и его сыновья — Михаил и Алексей, которые впоследствии вошли в число немногих именитых политических деятелей XVIII столетия, занимая высокие государственные и дипломатические посты.

Старший, Михаил Петрович Бестужев, семнадцатилетним юношей был направлен Петром I в Копенгаген в должности секретаря посольства, и с тех пор вся последующая его судьба была связана с дипломатической деятельностью за пределами Отечества. За свою долгую жизнь — и в петровское царствование, и потом — он выполнял дипломатические миссии в Лондоне, Гааге, Стокгольме, Берлине, Вене, Париже. Даже участие его супруги, урожденной графини Ягужинской, в заговоре против императрицы Елизаветы Петровны не повлияло на продолжение дипломатической карьеры Михаила Бестужева. Графиня Ягужинская была осуждена к наказанию кнутом, «урезанию языка» и ссылке, а Бестужев отправился посланником в Берлин, потом — в Варшаву…

Еще более удивительной была жизнь младшего брата Алексея Петровича Бестужева. С согласия Петра Алексей, будучи еще юношей, служил камер-юнкером у курфюрста Ганноверского, который, взойдя впоследствии на английский престол и став королем Георгом I, назначил его своим посланником к Петру I. В судьбе Алексея Бестужева было много невероятного. Взлеты сменялись падениями. Ему довелось и сидеть в Шлиссельбургской крепости, и практически единовластно шестнадцать лет, с 1741 по 1757 год, управлять внешней политикой России. Он был великим канцлером империи, имел все мыслимые по тем временам награды, в том числе и орден Андрея Первозванного. В конце жизни он был лишен всех регалий, приговорен к смерти и заканчивал жизнь в ссылке в своем имении Горстово под Москвой. Однако с восшествием на престол Екатерины II ему незамедлительно был возвращен чин генерал-фельдмаршала, а также все прежние владения и награды.

Превратности судьбы побудили Алексея Петровича Бестужева-Рюмина на склоне лет написать книгу, которая в 1763 году была напечатана в Москве и других городах Европы. Ее название говорит само за себя: «Утешение христианина в несчастьи, или Стихи, избранные из Святого Писания».

Впоследствии в русской истории были и другие Бестужевы, заявлявшие о себе немалыми талантами и способностями. Однако участие потомков славного дворянского рода Бестужевых-Рюминых в заговоре 14 декабря 1825 года предопределило его отход от активной политической жизни. Один Бестужев был повешен, двое других закончили жизнь на каторге и в ссылке, после чего этот именитый род пришел к своему закату.

В служебных помещениях нового, построенного в конце XVII века здания Посольского приказа были развешаны картины с аллегорическими изображениями Правды, Мудрости, Воздержания и Крепости. Так на символическом языке выражались требования к достоинствам, какими должны были обладать те, кто находился на дипломатической службе. При этом, как видим, преобладающее место отводилось нравственным качествам. Условия, в которых доводилось жить и действовать дипломатам, часто таили в себе всяческие искушения. Граф Остерман в свое время представил в Сенат записку, в которой выразил беспокойство о том, чтобы государевы люди «от скудости дьявольским научением в какое прегрешение не впали», чтобы в отношениях с иностранцами «чисто и честно себя держали, не имели при этом потребности в каких-либо сторонних интересах, ведущих к получению сторонних доходов».