Виктор Лопатников - Горчаков

5 февраля. Суббота. …Кн. Горчаков настаивал, чтобы государь потребовал письменного изложения мнений министров о настоящем положении дел и предстоящем нам образе действий, особенно же от министров финансов и военного. Он говорил, что в его лета слишком тяжело одному нести ответственность в столь серьезную эпоху; вместе с тем требовал, чтобы я предъявил сведения о положении наших военных сил и расходах, как уже произведенных по случаю мобилизации, так и предстоящих в случае войны.

8 февраля. Вторник. …Пред заседанием великий князь Константин Николаевич начал было меня убеждать в необходимости во что бы ни стало устранить войну. В начале совещания и кн. Горчаков, и сам государь заговорили в том же смысле. Однако ж государь пожелал, чтобы я прочел свою записку о военных наших силах, преимущественно в назидание канцлеру. Выслушав мое чтение, кн. Горчаков, видимо озадаченный приведенными в записке громадными цифрами наших сил, сознался, что он не знал, в каком размере мы уже развернули их; он попробовал обратить и эту справку в пользу своего тезиса, сказав, что при таких грозных силах нам нечего опасаться, что уступка с нашей стороны может быть приписана нашей слабости. Затем говорил Рей-терн, разумеется, в том смысле, что Россия окончательно погибнет не только в случае войны, но даже и тогда, если долго еще будем держать армии на военном положении» [198] Милютин Д. Л. Дневник. Т. 2. С 130–138. .

«Моральным виновником» войны в конечном счете был наследник престола, будущий Александр III. Он и его славянофильское окружение, ослепленное идеей быстрой и победоносной кампании против, как считалось, вконец ослабевшего противника, немало способствовали ее развязыванию. Между тем, как показало реальное течение боевых действий, русская армия, по меткому замечанию современника, испытала впечатления человека, «темной ночью налетевшего на стену». Уроки, извлеченные великим князем Александром Александровичем из этой трагической эпопеи, воспитали и многому научили наследника престола, сделав его «царем-миротворцем». В дальнейшем, за все годы своего правления, Александр III не позволил втянуть Россию в какую-либо военную авантюру.

История этой войны имеет свои и славные, и позорные страницы. Достигнутая победа оттеснила на задний план, размыла в историческом сознании поколений ее подлинный смысл и представление о небывало высокой цене, которой она досталась.

Противостояние двух армий было долгим и жестоким. Стороны несли ужасные потери, в том числе и по причине бестолковости военного командования. Наступил, наконец, такой момент, когда и физические силы войск, и моральный дух командиров были окончательно истощены.

Вопрос о выходе из войны и прекращении военных действий уже не просто витал в воздухе, а был поставлен на рассмотрение Военного совета действующей армии. Третья попытка взять штурмом осажденную Плевну окончилась провалом. Тогда настроение подавляющей части членов Генерального штаба выразил сам Александр II. Он заявил: «Надобно признать, что нынешняя кампания нам не удалась». — «Кто знает, — с горячностью возразил Милютин, — в каком положении сами турки! Каковы будут наши досада

и стыд, если мы потом узнаем, что отступили в то время, когда турки сами считали невозможным далее держаться в этом котле, обложенном со всех сторон нашими войсками» [199] Милютин Д. А. Дневник. Т. 2. С. 215. . Доводы, изложенные Милютиным, возымели действие. И самое главное, слова его оказались пророческими. После нескольких дней осады турки капитулировали, выбросив белый флаг.

Решительный и искренний порыв Милютина сыграл поворотную роль в исходе всей Балканской кампании. Этот момент стал звездным часом в его судьбе. С тех пор он стал ближайшим к Александру II российским государственным деятелем, оттеснив Горчакова от рычагов управления внешней политикой России.

Война 1877–1878 годов дорого обошлась России, которая потеряла 250 тысяч человек; при этом от пуль и снарядов погибли 50 тысяч, остальные стали жертвами холода и болезней.

Принято считать, что внушительные итоги победоносной войны были сведены к минимуму в ходе последующих дипломатических переговоров, на которых не удалось отстоять интересы России и христианских народов Балкан. Престарелый канцлер к тому времени был далеко не в лучшей форме. Поначалу его участие в международном конгрессе в Берлине и не предполагалось, однако, когда к немецкой столице стали подтягиваться крупные политические силы, когда стало известно, что туда направился английский премьер лорд Биконсфильд, стало ясно, что Горчакову необходимо участвовать в конгрессе. Об атмосфере, царившей на нем, хорошо известно. Негативные выводы, к которым приходили, описывая его итоги, сводились в том числе к попыткам объяснить их абсолютно внешними моментами: к отсутствию единодушия в российской делегации, частому отсутствию на заседаниях уже хворавшего Горчакова, непоследовательной позиции председательствовавшего на конгрессе Бисмарка. И то и другое действительно оказывало свое влияние, но решающего значения не имело. И тогда, и теперь многие публицисты и исследователи возлагали на Горчакова ответственность за ничтожный для государства-победителя политический итог. Ущемление интересов России, по мнению многих, объяснялось ролью «честного маклера» Бисмарка, который пренебрег прежней дружбой с канцлером Горчаковым, обнаружив на деле свое истинное отношение к России.