Рефат Аппазов - Следы в сердце и в памяти

Кто, как не он, спровоцировал очередную гонку вооружений, хвастаясь ещё не созданным оружием (я имею в виду так называемую глобальную ракету, способную поражать территорию Соединённых Штатов как с севера, так и с юга, через океан, где отсутствовала система противоракетной обороны)? Кто является автором Кубинского кризиса, чуть не приведшего к мировой ядерной войне? Кто грозился показать мировому империализму "кузькину мать", стуча снятым с ноги башмаком по столу в ООН? По чьей вине ряд направлений естественных наук на много лет отстали от мирового уровня? Ведь именно с его одобрения и при его поддержке клеймили позором вейсманистов-морганистов, отрицая генную теорию наследственности как противоречащую марксистско-ленинской революционной теории, когда под предводительством Т. Д. Лысенко громили лаборатории и уничтожали труды передовых учёных, на них организовывали настоящую травлю. Читавшие "Белые одежды" Дудинцева, я уверен, хорошо запомнили многие страшные эпизоды из жизни учёных-селекционеров того времени. Тогда же забили до смерти едва начинавшую развиваться кибернетическую науку.

Однажды, в те самые годы, при очередном посещении Отделения прикладной математики Математического института им. Стеклова я увидел объявление о научном диспуте на тему: "Кибернетика - это наука или лженаука?" и остался послушать. Никогда не забуду, как кучка злобных и хамовитых бездарей, мало что понимавших в математике и кибернетике, но хорошо освоивших идеологические догмы партии, громила маститых, всеми уважаемых учёных при поддержке представителей вышестоящих партийных и компетентных (как мы привыкли слышать) органов. Научным диспутом тут и не пахло: всё было заранее подготовлено, чтобы "заклеймить позором... не дать развиться в наших рядах... истребить в зародыше..." и т. д. Пагубные последствия этой политики продолжали сказываться и много лет спустя. В конце восьмидесятых годов, когда одного видного японского учёного спросили, на сколько лет отстала от мирового уровня советская вычислительная техника, он ответил очень коротко: "Навсегда!"

Какие ещё "выдающиеся" деяния Хрущёва мы запомнили? Засеивание кукурузой всей страны вплоть до приполярных областей. Квадратно-гнездовой способ посадки картофеля на всех колхозно-совхозных полях, разгоны, учинённые художникам, писателям, композиторам. Хорошо ещё, что он, следуя примеру Сталина, не вторгся в область языкознания - быть бы ещё одной большей беде. И ещё одно "творение", которому суждена вековая жизнь: Кремлёвский дворец съездов. Никто не посмел Хрущёва отговорить от блажи возвести это совершенно чужеродное для всего Кремлёвского ансамбля сооружение. На более мелких "вывихах" не имеет смысла останавливаться.

Теперь можно было бы подвести грубо приближённо своеобразную черту под "дебетом" и "кредитом": чего было больше в делах Хрущёва - положительного или отрицательного. Боюсь, что, если мы попытаемся на примере Хрущёва проверить справедливость одного из всемирных законов, звучащего в устах М. В. Ломоносова в виде: "Где сколько-то чего-то убудет, столько же чего-то в другом месте прибудет" - результат окажется не в пользу закона.

Возвращаясь к треугольнику Королёв - Хрущёв - Челомей, я бы хотел отвергнуть тезис о намерениях Королёва монополизировать под своим началом всю ракетно-космическую промышленность. Наоборот, с самого начала своей деятельности как главного конструктора ракет дальнего действия он стремился к расширению географии этой отрасли, передавая разрабатываемые образцы техники для налаживания серийного производства и дальнейшего усовершенствования под начала других главных конструкторов. Он как никто понимал невозможность удержания двух арбузов под одной рукой и не стремился к этому, но зато хотел, чтобы тот арбуз, который несёт он, Королёв, был каждый раз только что сорванным, спелым и красивым. Для него очень важна была идейная сторона дела, претворение в жизнь всё новых замыслов и безусловное первенство, лидерство именно в этом. В такой его позиции меня убеждают не только мои собственные умозаключения, а конкретные дела давно минувших дней. Только наладили производство первой нашей ракеты Р-1 (советский аналог немецкой ФАУ-2), спроектировали, отработали и сдали на вооружение ракету Р-2 с дальностью до 600 км, как тут же новейший завод, построенный в Днепропетровске для выпуска автомобилей, перепрофилировали под серийный завод для наших ракет, туда Королёв направил большую группу опытных специалистов, которые и возглавили новое производство. Там же начали серийный выпуск новой нашей ракеты Р-5 на дальность 1200 км и её модификации Р-5М, несущей атомный заряд, и этим самым Королёв освободил себе руки для очередных дел.