Рефат Аппазов - Следы в сердце и в памяти

Развитие дальнейших событий я опущу и перейду к конечным результатам. Всё закончилось более или менее благополучно, без каких-либо тяжелых последствий. Во время спуска оба космонавта в течение непродолжительного времени теряли сознание, но довольно быстро вышли из этого состояния. Максимальная перенесённая перегрузка оказалась чуть выше 21 единицы. По рассказам спасателей, прибывших к месту приземления аппарата, на небольшом расстоянии начинался длинный крутой спуск, падение на который грозил бы весьма неприятными последствиями вплоть до самого страшного исхода. Когда все неприятности остались позади, оба космонавта, я думаю, имели основание посчитать этот день за день второго своего рождения. Для них обоих это был второй космический полет - первый состоялся в сентябре 1973 года на корабле "Союз-12". В дальнейшем О. Г. Макаров участвовал ещё в двух полётах: в январе 1978 года и ноябре-декабре 1980 года. Поскольку Макаров сам был одним из проектантов пилотируемых кораблей, мы с ним часто общались по работе, и я мог убедиться в том, что тот аварийный полёт не отразился ни на его работоспособности, ни на каких-либо других качествах.

Несмотря на то, что после каждой неудачи, крупной или мелкой, проводится тщательный анализ её причин, разрабатываются и внедряются более совершенные технологии, методы управления и контроля, добиться стопроцентной надёжности этой сложной техники не удается. Иногда кажется, что разыгрывается какая-то лотерея, в которой имеется некоторое, правда, очень малое количество несчастливых билетов. Кто и когда вытянет очередной несчастливый билет - дело случая. Вот такой билет после Лазарева с Макаровым вытянули Рукавишников с Ивановым.

В апреле 1979 года стартовал корабль "Союз-33" с четвёртым международным советско-болгарским экипажем - Н. Н. Рукавишниковым и Г. Ивановым с задачей стыковки с орбитальной станцией "Салют-6". Можно напомнить, что до этого полёта в составе международных экипажей были чех В. Ремек, поляк М. Гермашевский и немец З. Йен. Кстати сказать, до полёта Г. Иванов имел другую фамилию - Какалов, но наши сочли её для русского уха очень неблагозвучной, и будущему космонавту пришлось принять фамилию матери. После вполне благополучного выхода на орбиту начались операции по маневрированию на орбите, чтобы осуществить так называемое дальнее сближение со станцией "Салют-6". Первые манёвры по формированию более высокой орбиты прошли нормально. Не успел двигатель включиться в третий раз, как произошло его аварийное выключение. Между тем этот двигатель конструкции главного конструктора А. М. Исаева считался одним из самых надёжных в мире. Драматизм ситуации заключался не в том, что сорвётся стыковка из-за невозможности провести сближение со станцией (хотя этот момент был очень неприятным), а в том, что для торможения скорости на орбите при возвращении на землю использовалась та же двигательная установка. Следовательно, если она неработоспособна, то космонавтам грозит бессрочная космическая вахта до полного исчерпания ресурсов корабля с неизбежным трагическим исходом. В ЦУПе (Центре управления полётами) началась напряженнейшая работа по анализу причин выключения двигателя и поиску путей выхода из создавшейся ситуации. К счастью, в составе двигательной установки был предусмотрен дублирующий двигатель, но он не был вполне автономным, независимым от основного двигателя, а у них имелись и общие конструктивные элементы. Если источник неисправности находился в них, то дело должно было обернуться неизбежной катастрофой. Анализ телеметрической информации с борта не принёс полной ясности, оставались большие сомнения в работоспособности двигательной установки. Я безотлучно находился в ЦУПе, участвовал во всех заседаниях аварийной комиссии, технического руководства, государственной комиссии по испытаниям пилотируемых кораблей и поэтому хорошо помню и обстановку, и поведение людей в эти критические двое суток. Прежде всего хотелось бы отдать дань мужеству экипажа и, в первую очередь, Рукавишникова, прекрасно понимавшего ситуацию, в которую они попали. В проводимых с ним консультациях по эфиру не было заметно в его голосе и тени волнения. Обстоятельный, неторопливый разговор с ним на витках орбиты, проходивших над нашей территорией, напоминал беседу при обсуждении каких-то новых проектов или идей где-то за рабочим столом. Сам я находился в состоянии сильного смятения перед лицом нависшей угрозы, но поведение ребят на орбите достойно было самого высокого восхищения. С самого начала возникшей аварийной ситуации было очевидным, что попытки по сближению и стыковке придётся прекратить и все усилия надо будет направить на спуск. Повторное включение отказавшего основного двигателя могло быть чревато худшими осложнениями, и поэтому принятое решение было практически безальтернативным: произвести спуск на дублирующем двигателе, если он работоспособен. Надеялись и на то, что если двигатель не сможет проработать полное время, заданное ему для обеспечения спуска в штатный район приземления, может быть, всё же удастся спуститься хоть в какой-либо район Земли, лишь бы не остаться на орбите без шансов на возврат.