М. Борисов: Кратеры Бабакина

Спускаемый аппарат «Венеры-7», как известно, в декабре 1970 года совершил посадку на ночную сторону Венеры и положил начало непосредственным исследованиям на ее поверхности. Успешное решение сложнейшей инженерно-технической задачи по обеспечению работы спускаемого аппарата при температуре венерианской атмосферы порядка пятисот градусов Цельсия и давлении около ста атмосфер тоже сопровождалось установлением мировых рекордов: максимальной массы, доставленной на поверхность Венеры станцией класса D, и продолжительности активного существования аппарата, которое составило двадцать две минуты и пятьдесят восемь секунд. Спускаемый аппарат следующей «Венеры», являвшийся дальнейшим развитием своего предшественника, превосходил его не только по насыщенности научной аппаратурой. Он установил и новый мировой рекорд: продолжительность активного существования станции на поверхности планеты достигла пятидесяти минут.

Аппарат работал, вел исследования в неимоверно трудных условиях — на него как бы давил километровый по нашим земным меркам столб воды, а температура атмосферы заставляет плавиться олово и свинец!

Станция «Марс-3», детище Георгия Николаевича, тоже стала рекордсменом. Она установила мировые рекорды как по максимальной массе спускаемого аппарата, впервые в мире совершившего посадку на поверхность красной планеты, так и по максимальной массе, выведенной на орбиту ее искусственного спутника.

В 1975 году советская межпланетная техника вновь продемонстрировала свой высокий научно-технический уровень. «Венера-9» и «Венера-10», первые станции нового поколения автоматов, стали первыми в мире искусственными спутниками Венеры, а их посадочные аппараты, совершив мягкую посадку на ее поверхность, передали на Землю первые в мире телевизионные панорамы района посадки. Этими аппаратами, созданными уже после смерти Бабакина, установлено несколько мировых рекордов. Но разве он не стоял у их истоков?

В конце шестидесятых, когда две «Венеры», пятая и шестая, почти подобрались к поверхности планеты (до нее оставалось приблизительно двадцать километров), стало возможным по проведенным измерениям определить порядок давления атмосферы возле нее. После этого конструкторы уже знали, на какую величину давления нужно проектировать спускаемый аппарат, в частности, для «Венеры-7».

…В рабочем кабинете президента Академии наук СССР, небольшой скромно обставленной комнате, собралось несколько человек.

— Пожалуйста, Георгий Николаевич, — не повышая голоса, как всегда, спокойно сказал Келдыш и облокотился на спинку кресла. — Начинайте.

Бабакин поднялся и подошел к стойкам, на которых висели плакаты, изображающие компоновку станции, схему спуска.

— Основной задачей «Венеры семьдесят», — именуя очередную станцию по году ее запуска, начал Главный, — является осуществление посадки на планету…

Вслед за этим были обсуждены конкретные задачи нового космического эксперимента. Видно, все было правильно, потому что непродолжительная дискуссия не внесла в программу существенных изменений. Казалось, совещание вот-вот закончится. И вдруг Келдыш задал вопрос:

— Георгий Николаевич, а когда вы собираетесь передать панораму с Венеры?

— Не понял, Мстислав Всеволодович… — Бабакин, казалось, был чуть-чуть растерян.

— Хорошо… Повторю вопрос… Когда мы получим картинку с поверхности Венеры, как считаете? — Келдыш смотрел на Бабакина внимательно, взгляд его выдавал большую заинтересованность.

— Мстислав Всеволодович, мы об этом еще не думали…

— Вот и подумайте. Температура, давление, состав атмосферы, — перечислял президент, — какие-то характеристики освещенности, грунта очень важны, я не спорю. Но что может быть убедительнее и весомее непосредственного взгляда человека на окружающий мир. Картинка нужна. Очень! Я прошу проработать этот вопрос, — он обращался уже ко всем находившимся в кабинете, — и не откладывая в долгий ящик.

— Мстислав Всеволодович, разрешите. — Бабакин снова подошел к плакатам. — Для получения изображения нужен новый спускаемый аппарат, который мог бы совершать ориентированную посадку, ну и, конечно, новая радиолиния… С большей скоростью передачи информации, чем сейчас…

Бабакин начал говорить так, что всем стало ясно: он уже успел вникнуть и в суть неожиданно возникшей проблемы, и увидеть некоторые пути ее решения.

— Георгий Николаевич! — остановил его Келдыш. — Не будем сейчас заниматься конструированием. Ладно? — он с видимым удовольствием смотрел на Главного; ему нравились такие люди, понимающие его с полуслова, мыслящие, всегда находящиеся в «боевой готовности»… — Поработайте, а потом и встретимся.