Виктор Андриянов - Ильхам Алиев

Да, Леонид Ильич к этому времени иногда уже забывался, кого-то не узнавал, но сказать о том, что «сняли»… и Алиева с Баку» не мог. С Алиевым расправился Горбачев. Генсеку мешал независимый характер Гейдара Алиевича, самостоятельность его суждений, трезвая и взвешенная оценка новаций, которые захлестывали страну.

Атака на Алиева готовилась исподволь. И как чаще всего бывает в большой политике, чужими руками. Под внешне благородными целями.

…11 мая 1987 года, понедельник. Первый рабочий день после праздников. Вспоминает Александр Иванов, в 1978–1982 годах — телохранитель Алиева, в 1982–1988 годах — начальник отделения личной охраны Алиева, подразделение знаменитой «девятки» КГБ СССР.

— В то утро я, как обычно, разбудил Гейдара Алиевича в 6 утра (сколько себя помню еще с момента работы в КГБ АзССР, он в это время делал зарядку вне зависимости от погоды). К 9 утра отвез на работу в 1-й корпус Кремля. Алиев заказал обычный завтрак — творог, кашу, чай с молоком. Спустя некоторое время ему стало душно. Расстегнул рубашку, попытался полежать. Но состояние ухудшалось. Алиев вызвал завсекретариатом Валерия Гриднева, тот — дежурного по Совмину врача, а медик, в свою очередь, 6 специалистов из 4-го управления Минздрава. Бригада приехала, шефу сделали прямой укол в сердце. После чего Алиев сам дошел до машины «скорой помощи». (По другой версии, Гейдар Алиевич попытался сам дойти до машины «скорой помощи», но смог только выйти в коридор. Дальше его понесли на носилках.) Но когда я приехал в больницу, он был без сознания и так два дня подряд. За все время моей работы Гейдар Алиев никогда не болел, практически не употреблял спиртного и не курил.

Мне Гейдар Алиевич потом говорил, что произошло что-то странное сначала с приступом, а потом с уколом. Уже потом в Азербайджане он не раз намекал, что случившееся было результатом конфликта с генсеком, и действия медиков 4-го управления были в угоду партийному руководству. Официантки, дежурившие в тот день, были проверены на все 100 процентов. Однако работа спецкухни находилась в ведении другого отдела. ( Сайт «Расследования.ru».) И у Севиль Алиевой до сих пор «осталось ощущение, что все это было спровоцировано» ( из интервью Элъмире Ахундовой ).

Навешали Алиева руководители Азербайджана — Багиров, Сеидов. Заглядывал министр путей сообщения СССР., Конарев. А что же соратники из Политбюро? Неужели им незнакомы простые человеческие чувства? Неужели в их мире правил только расчет? Похоже, что так и было. Только Николай Иванович Рыжков приезжал к Алиеву в больницу. Он вспоминает:

— Спустя годы Алиев признался мне: грешным делом подумал, что Николай Иванович приехал, чтоб подсластить пилюлю. Я как сейчас помню, проводил кого-то из зарубежных премьеров, позвонил в больницу узнать, нет ли сейчас процедур, и решил заехать. Он был очень благодарен и только позже признал, что ошибся в своем предположении.

Горбачев поставил цель: расчистить вокруг себя поле. И Лигачев ему активно помогал. Шаг за шагом они зачищали площадку. Нехорошо все это. Непорядочно.

Николаю Ивановичу врезалась в память такая история.

— Нужна была квартира для сына или дочери Алиева. Семью его я мало знал, с женой встречался раз или два, моя Людмила ее знает больше. В общем, кому-то, сыну или дочери, была нужна квартира. И мы приняли решение — дать квартиру в новом доме рядом с нынешним «Президент-отелем», раньше это была гостиница «Октябрьская». Дом цековский, Управления делами ЦК и Совмина обменивались квартирами, работали вместе. Словом, выделили квартиру, и вдруг приходит Алиев: нам, мол, отказали. Я позвонил Кручине в Управление делами ЦК: «Николай Иванович, что ты делаешь?» Он замялся. «Слушай, это же непорядочно, Алиев еще вчера был членом Политбюро, он остается первым заместителем Председателя Совета Министров, семья уже готовилась переезжать. Мы с тобой вместе приехали в Москву, вместе работали в ЦК партии». — «Да, Николай Иванович, разве я не понимаю». — «Какого же хрена!» Тут же звоню Смиртюкову. В общем, решили вопрос…

— Но это же наверняка тормозили не Кручина или Смиртюков.

— Конечно. Был еще такой случай. Уже когда Алиева освободили, мы сидели часа три, очень откровенно говорили. Я сказал, что у меня в сейфе лежат бумаги… Я полистал их…

— Николай Иванович, я знаю, кто это написал. У вас такая бумага, у Горбачева, Яковлева… Это месть непорядочных людей.

Юрий Петрович Баталин, в те годы заместитель председателя Совета Министров СССР, вспоминает об одной из своих последних встреч с Алиевым в Москве: