Василий Минаков - Фронт до самого неба

- Молодцы ребята! - ликовали наши стрелки. - Так их!

Пришлось остудить.

- Смотрите за воздухом! В такой свалке нас могут прошить и свои и чужие.

Самолет хоть и слушается рулей, но идет тяжело, на пределе. Но вот и родной аэродром. Выпустил щитки и с первого захода посадил машину.

- Ну как впечатление? - спросил Варварычева.

Но тот уже обходил самолет, сосредоточенно считая пробоины.

- Не меньше двадцати. Опять латать всю ночку...

- Ну теперь жаловаться не на кого. Сам летал, сам чини, - подковырнул Никифоров.

- Каждый раз теперь будем тебя брать, как поставишь новые свечи, - не удержался и Димыч.

Это была, кажется, первая его шутка за весь полет. Что-то он начал в последнее время скисать, мой штурман. Побледнел, осунулся, глаза неестественно блестят.

- Ты не болен? - спросил я, когда все отошли.

- Ничего, знобит немножко... Сейчас вот приму свои-то...

Но фронтовые сто граммов не помогли. Полковой врач тоже обратил внимание на нездоровый вид штурмана, пригласил к себе, осмотрел.

- Ну, что? - я ждал Димыча у крыльца.

- Направляет в санчасть. Говорит, нервное истощение. Конечно, никаких нервов не хватит каждый раз переживать, чтобы ты не сошел с боевого курса.

И тут во обошелся без подначки. Вот черт! Даже и моя переживания себе присвоил.

Прощаться, однако, было грустно. Постояли, поглядели на небо, где сгущались мрачноватые сумерки.

- Дождь будет, должно быть.

- Возможно, сентябрь.

- Ну, сентябрь для Кавказа еще не осень...

"Выручил" комиссар полка Свиногеев:

- Ага, вот они, голубчики! Тебе кто, Минаков, разрешил брать техника в воздух? Ну-ка пойдем, пойдем...

Я пожал плечами. Димыч тоже: иди, мол, получай.

- Подлечись там как следует... Не торопись.

- Постараюсь подольше не видеть ваших физиономий.

- Ну-ну. Не такие уж они противные. В общее, ждем. Возвращайся скорей!

Должно быть, сцена прощания тронула комиссара. Взбучка была сравнительно мягкой.

- В следующий раз, Минаков, со иной посоветуйся, прежде чем внедрять новые методы воспитания. Даже если и смысл в них есть...

На следующий день спросил комэска, кто из штурманов будет летать со мной.

- А ты кого предлагаешь?

- Соколова!

- А кто с Андреевым будет?

- Лисечко.

- Не пойдет, - отрезал Балин. - Лисечко уже слетался с Осиновым. Чехарду в эскадрилье устраивать не буду. Через три дня из санчасти выйдет Колосов. Вот тогда и дам тебе Соколова. А до этого ищи штурмана сам. Вернусь с задания - доложишь, что надумал.

- Есть!

Жаль было, что не удался маневр с Соколовым. Отличный штурман, участник обороны Севастополя в Одессы. К тому же прекрасный товарищ, любимец всей эскадрильи. О таком штурмане мечтает каждый летчик. Может быть, стоило попросить понастойчивее? Если бы я мог знать, что случится с Жорой Соколовым через несколько часов...

Звено под командой майора Стародуба вылетело на бомбежку автоколонны противника, движущейся от Гайдука на Новороссийск. Для его прикрытия было выделено звено ЛаГГ-3, но в районе встречи истребители вступили в бой с налетевшими "мессершмиттами", и бомбардировщики пошли к цели без сопровождения. К тому же у старшего лейтенанта Казанчука забарахлил мотор, и он вынужден был вернуться на аэродром. За Новороссийском Стародуб и Андреев попали в зону сильного зенитного огня, тек не менее разыскали цель и удачно отбомбились. Стали разворачиваться на обратный курс. В это время один из снарядов разорвался в непосредственной близости от самолета Андреева, в правой плоскости образовалась большая дыра.

Летчик сумел справиться с машиной, однако на этом не кончилось. У Мысхако на пару бомбардировщиков набросилось звено Ме-109. Завязался тяжелый воздушный бой. Четыре "мессера" беспрерывно атаковали, в результате им удалось прошить уже поврежденную снарядом плоскость машины Андреева. Враг не остался безнаказанным. Меткая очередь стрелка Сидоренко настигла один из "мессеров", он задымил и потянул в сторону берега. Бой еще более ожесточился. Особенно доставалось израненной машине. Появились новые пробоины в плоскостях и фюзеляже, очередь прошила маслобак. Осколками тяжело ранило штурмана Соколова. В жаркой схватке, резко маневрируя, уходя от перекрестных трасс, Андреев потерял из виду ведущего. Пока машина слушалась рулей, ему еще удавалось держаться. Но вот снаряд угодил в один мотор, вскоре был поврежден и второй. Машина стала резко терять высоту. Стрелок-радист Сидоренко был ранен, его пулемет заклинило. "Мессеры" зашли в хвост и стали в упор расстреливать беспомощную машину. Пулеметные очереди стучали по бронеспинке пилота, пробивали фюзеляж, крылья, хвостовое оперение...