Юрий Федосюк - Короткие встречи с великими

На обратном пути из Кисловодска в Москву, в поезде, Гротеволь подарил мне свою книгу «Тридцать лет спустя» с дарственной надписью. Я тут же, в пути, прочитал её, что было правильно и уважительно, но указал автору на две или три неточности, что было неправильно и неуважительно, как я понял, по выражению его лица. Кстати, Гротеволь говорил мне, что намеревается написать книгу о положении женщины при социализме, некое продолжение устаревшей книги Бебеля. Выполнил ли он это намерение, я не знаю.

В Гагре Гротеволь иногда принимался рисовать с натуры; рисунки вышли вполне любительскими, даром он не обладал.

Дарственная надпись О. Гротеволя на его книге «Dreißig Jahre später»

В феврале 1960 года меня командировали на Лейпцигскую ярмарку в качестве заведующего советским отделом пресс-центра. 28 февраля советский павильон посетил Гротеволь со свитой. Пояснения давал директор павильона Иванов, бывший генерал-полковник. Мы, советские сотрудники, скромно выстроились вдоль стен. Тут Гротеволь заметил меня, прервал осмотр, радостно подошёл и пожал руку, сказав какую-то любезную фразу. Разумеется, после этого мои акции в глазах советских сотрудников сильно выросли. Но Гротеволя трудно было узнать: он сильно похудел и ссутулился, лицо его избороздилось морщинами, «чемоданчика» как не бывало. Видно было, что он серьёзно болен. В хвосте правительственной процессии я увидел Иоанну, с которой мы дружески и спокойно поговорили.

В 1964 году Гротеволь умер от рака лёгких, хотя никогда в жизни не курил. Вспоминаются слова Чехова: «Мы умираем не от того, от чего всю жизнь лечимся». О лёгких во время врачебных осмотров Гротеволя в Кисловодске не было и речи.

Кажется, в ГДР издали его дневники. Любопытно было бы посмотреть, есть ли в них что-нибудь о летнем отдыхе в СССР, свидетелем и участником которого мне пришлось быть.

Дзюндзи Киносита

Большинству читающих, если только они не изучали мировую драматургию или культуру Дальнего Востока, это имя ничего не говорит. Поясню: Дзюндзи Киносита – крупнейший японский драматург современности, почитаемый всей Страной восходящего солнца [49]. Сборник его пьес издан у нас в серии «Библиотека современной драматургии».

30 июня 1955 года утром мой начальник H.A. Визжилин вызвал меня и сказал: есть указание организовать пребывание в Ленинграде иностранных делегаций, которые возвращаются со Всемирной ассамблея мира, закончившейся в Хельсинки. Вместе с другими сотрудниками ВОКСа я должен работать в «штабе», который он возглавит, в Ленинграде. Всё это продлится два дня, поезд уходит днём, билеты готовы, никаких сборов не потребуется. Семья была на даче, времени не было, я явился на вокзал к поезду не только без чемодана, но даже без какой-либо сумки, что вызвало подозрительные взгляды проводников: ничего себе пассажир дальнего следования!

Как обычно, спешка оказалась излишней. Делегации начали прибывать в Ленинград только 2 июля вечером. До 6 июля мы крутились с ними в Ленинграде, ездили на различные мероприятия. Командировка затягивалась: пришлось купить рубаху преднамеренно тёмного цвета и носильную сумку.

Однако 6 июля Визжилин вызвал меня в свой «штаб» и приказал везти не то 60, не то 70 японцев сразу из Ленинграда в Киев и только после Киева в Москву. Я назначался старшим, в помощь мне выделили заместителя и двух опытных советских переводчиков. Наняли два вагона. В 23.00 поезд отправился в Киев.

Никогда с японцами я не общался, в Японии не был и только тут впервые столкнулся с этой удивительной нацией. Количество подопечных устрашило меня, но пригодился армейский опыт: я разбил гостей на две группы (взвода) в соответствии с размещением в двух вагонах, на каждую группу поставил переводчика, группы разбил на отделения со старшими (отделёнными) из японцев. Договорился с вагоном-рестораном о выделении специального времени для нашего двухсменного питания.

Опасения мои оказались излишними. Японцы проявляли полное послушание и беспрекословную дисциплину. Даже с десятью европейцами мне было бы труднее, чем было с шестьюдесятью или семьюдесятью японцами.

Ехали полтора суток через Витебск, Оршу, Могилев. Погода стояла дивная, пейзажи вокруг были изумительными. Одна беда: мои японцы отличались редкостным любопытством. На каждой станции – а их было много – все до одного высыпали из вагонов и разбредались по перрону. Притом садились в вагоны только перед самым отправлением. Мне стоило большого труда своевременно загнать их всех в вагоны, сам садился уже на ходу. На одной из станций случился конфуз: я безуспешно требовал, чтобы застрявший на перроне узкоглазый мужчина срочно садился в отходящий поезд, тот упорно отказывался. Наконец мои японцы жестами показали мне: «Это не наш». Оказалось, что то был какой-то местный монгол.