Григорий Мирошниченко - Ветер Балтики

И что тут сделалось!

Она поправила пеструю шаль, смеясь, сказала:

- Зовите меня просто - тетя Катя! Так многие меня зовут. А приехала я к вам не одна, с нами и Николай Черкасов, и Клавдия Шульженко, и композитор Дмитрий Шостакович. Сегодня у вас большой гвардейский праздник. И ваш, и наш. И будет большой концерт!

Минуту спустя дежурный доложил снова: к месту своего нового назначения по службе прибыл на должность заместителя командира полка Герой Советского Союза майор Николай Васильевич Челноков.

Вошел знатный штурмовик Балтики Николай Челноков. Растерялся. Смутился.

- Товарищ гвардии полковник, - доложил он Преображенскому, - гвардии майор Челноков прибыл в ваше распоряжение.

- Мы ждем вас давно, - приглашая гостя к столу, сказал Евгений Николаевич. - В нашем полку прибыло! Ну, здравствуй, дорогой Николай Васильевич!

И они крепко, как братья, обнялись и расцеловались. Им было что вспомнить.

Праздник удался на славу. До поздней ночи играли, пели, танцевали.

На прощание Преображенский сказал:

- Сегодня мы присягали перед священным знаменем. Глядите на наших гвардейцев! Они сделают все, чтобы никто и никогда не мог сомневаться в нашей победе.

"Полковая мамаша"

- Да, много я видел, товарищи, боевых самолетов, - рассказывал старшина Алексей Колесниченко, быстроглазый и расторопный молодой человек в морском кителе.

Мотористы, окружившие товарища в тесном кубрике, с уважением глядели на грудь механика. За обеспечение вылетов на Берлин он был награжден еще в августе 1941 года орденом Красной Звезды. Алексей снаряжал в дальние и ближние полеты машину полковника Преображенского. И в зной, и в лютую стужу готовил он боевую технику к вылетам.

- Как нет в мире одинаковых человеческих характеров, так не бывает одинаковых моторов, несмотря на их серийное производство. И моторы, и самолеты, как говорят в авиации, имеют свой норов, - убежденно говорил Алексей.

Да, механик с самолета № 2616 рассуждал о машинах, как о живых существах.

Еще до Великой Отечественной войны в 1-й минно-торпедный полк прибыл совсем новенький, недавно выпущенный с завода двухмоторный бомбардировщик № 2616.

- Широко распластанные крылья, мощные моторы, огромный фюзеляж, светлые кабины. Все понравилось мне, - рассказывал потом Алексей. - Досталась эта машина сначала очень горячему летчику Бидзинашвили. А его друг, был такой майор Полозов, стал выжидать случая, когда Бидзинашвили поедет в отпуск. Полозову удалось полетать на этой машине, и он влюбился в нее, как говорят, с первого взгляда. "Да ведь это не машина, а богатырь!" - говорил он с восторгом.

Все сожалели, что в полку только один такой самолет.

Вскоре в разобранном виде в полк поступила другая машина, родная сестра первой, под номером 2816.

- Характеры у двух сестриц оказались весьма удивительные, но далеко не схожие, - продолжал Колесниченко. - Одна, например, расходовала горючего больше, другая была резвая, а главное, не капризная, во всем повиновалась летчику.

22 июня 1941 года Колесниченко был занят регламентными работами на своей машине, а несколькими часами позже выпустил ее на первое боевое задание.

На самолете № 2816 поднялся в небо полковник Преображенский, а на машине № 2616 полетел капитан Кузьма Васильевич Федоров. Лихой капитан. Шлем чуть набекрень, реглан на все пуговицы застегнут. Это он громил вражеские танковые колонны в Прибалтике. А потом пошло...

По два, а иногда по три, по четыре раза в день вылетали машины и возвращались благополучно. Только 2616-я получила от зенитного огня под Двинском сильные повреждения: у нее были пробиты бензобаки. Пришлось работать сутки без отдыха, и машина снова пошла на задание. Но к ней прикрепили потом другого механика, старшину Сидорова Владимира Федоровича, а Колесниченко стал обслуживать 2816-ю.

Боевой счет авиамеханика Алексея Колесниченко продолжался. По памяти привожу его рассказ о тех днях.

"Душа радовалась, когда Евгений Николаевич Преображенский приходил с задания и благодарил за работу. Я старался тогда еще больше. Потом на моем самолете летал капитан Андрей Яковлевич Ефремов, теперь он тоже Герой Советского Союза. "По секрету" он как-то сказал мне:

- Колесниченко, не я буду, если на твоей машине не совершу что-нибудь выдающееся! Старайся, брат, старайся.

Когда же на стоянке появлялся Преображенский, он первым делом спрашивал:

- Моторы на всех режимах опробовал, Колесниченко?

- Я все сделал, что положено.