Федор Лисицын - В те грозные годы

Во второй половине дня 25 апреля у нас в армии побывал член Военного совета фронта генерал К. Ф. Телегин, чтобы, как он заявил, лично ознакомиться с насущными нуждами войск. Посетил некоторые части 12-го гвардейского стрелкового корпуса, затем на армейском НП встретился с руководящими генералами и офицерами. Из его сообщения мы узнали, что 24 апреля юго-восточнее Берлина 8-я гвардейская, 3-я и 69-я армии нашего фронта, наступавшие на левом фланге ударной группировки, встретились с войсками 3-й гвардейской танковой и 28-й общевойсковой армий 1-го Украинского фронта. А на правом фланге ударной группировки 1-го Белорусского фронта войска 47-й общевойсковой и 2-й гвардейской танковой армий соединились в районе Кетцина с войсками 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта. Таким образом, группировка противника, оборонявшая Берлин, оказалась не только в плотном кольце окружения, но и была расчленена на две части — собственно берлинскую и франкфуртско-губенскую.

— И еще одна новость, — после минутной паузы продолжил Телегин, машинально проводя ладонью по гладко выбритой голове. — Перед моим отъездом к вам стало известно, что две дивизии армии генерала Жадова в районе Торгау вышли на Эльбу и встретились с патрулями американских войск. Как видите, союзники тоже спешат в Берлин, боятся опоздать.

В заключение своего выступления член Военного совета фронта напомнил, что впереди по-прежнему предстоят трудные бои и тем не менее поискам 3-й ударной необходимо усилить темп наступления, как можно быстрее пробиться к центру фашистской столицы — рейхстагу. Для этого, сообщил Телегин, фронт выделил в распоряжение армии еще шесть артиллерийских бригад из своего резерва.

Многое из того, о чем сообщил генерал-лейтенант К. Ф. Телегин, мы в тот же день через командиров и политработников довели до личного состава войск.

Каждый вечер, когда я возвращался из войск в поарм, ко мне непременно заходил начальник нашего Дома Красной Армии. Он подробно докладывал о проведенной за день политической и культурно-массовой работе среди освобожденных из фашистских концлагерей узников и среди тех, в преобладающем своем большинстве советских, граждан, которые в годы оккупации были насильно вывезены из своих родных мест в гитлеровскую Германию для работы на военных промышленных предприятиях и в сельском хозяйстве у богатых бауэров, то есть у кулаков, и помещиков. А с вступлением войск армии в пределы Большого Берлина число таких бывших невольников во много раз возросло. Это объяснялось тем, что тысячи и тысячи из них выполняли свой каторжный труд на фабриках и заводах, расположенных именно в берлинском пригороде. И теперь, вызволенные из фашистской неволи, густыми колоннами тянулись на восток, в города Вернойхен, Мальхоф и другие, где для них были созданы специальные сборные пункты.

В числе освобожденных из гитлеровского рабства было немало и поляков, французов, итальянцев, югославов, бельгийцев, граждан других европейских государств. Все они одинаково нуждались в помощи, в добром, ободряющем слове освободителей. Их также нужно было накормить, дать каждому временное пристанище.

Среди узников, которых оккупанты в разное время вывезли из Советского Союза в нацистскую Германию для использования в качестве даровой рабочей силы, были в основном девушки, молодые женщины и ребята-подростки. Избавленные от фашистской неволи, они не желали ни одного лишнего дня оставаться на чужбине. Но не хватало транспорта, поэтому многим приходилось по нескольку дней ждать своей очереди на сборных пунктах. Политическую и культурно-просветительную работу с ними вели главным образом офицеры дивизионных и корпусных клубов, а от поарма — представители Дома Красной Армии.

С докладами о родной стране, о героической работе тружеников тыла перед бывшими узниками фашизма выступали и пропагандисты, агитаторы. Для них же устраивались концерты участников художественной самодеятельности, демонстрировались кинофильмы. Вот об этом-то и докладывал мне каждый вечер начальник Дома Красной Армии подполковник Г. Н. Голиков. Затем мы вместе с ним намечали план работы на следующий день, определяли маршрут движения агитмашины, договаривались о мерах оказания необходимой помощи как вызволенным из фашистской неволи советским людям, так и гражданам других стран. А эта помощь заключалась в первую очередь в организации общественного питания на сборных пунктах, в обеспечении отъезжавших небольшим запасом продовольствия на время следования в пути.