Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

– У кого есть – принесите. Познакомитесь с Шолоховым, поговорите с ним, он очень простой человек.

Я мог это сделать, но постеснялся, в чем после долго раскаивался, упрекая себя в нерешительности и ломая голову, как же все-таки познакомиться с Михаилом Александровичем по-настоящему?

Прошло несколько месяцев. В один из приездов Шолохова с фронта к нам зашла дочь писателя Светлана, которая вместе с моей дочерью Ольгой училась в десятом классе Дарышской школы. Она рассказала, что Михаил Александрович на несколько дней задержится здесь, будет работать над материалами для «Правды». Если удастся, то он поездит по окрестным степям, в которых, по слухам, развелось много волков, перекочевавших из беспокойной прифронтовой полосы поближе к пойме Урала.

– Да, волков много, – подтвердил я. – Не так давно они зарезали 84 барана в колхозе «День Урожая» и загрызли трех телок у жителей Дарьинска.

Добавил, что кроме волков в степях можно встретить дроф и стрепетов. Попросил Светлану передать отцу, что я с удовольствием согласился бы сопровождать его в этой поездке.

Через два дня пришел ответ: «Отец согласен вместе с вами поехать в степь». Едва ли надо говорить, как он обрадовал меня.

Накануне назначенного дня я поехал в степь осмотреть озимые посевы колхозов и заодно заглянуть в те места, где недавно приходилось встречать волков и дроф. Боялся, как бы не оскандалиться: поедем – и ни волков, ни дроф не найдем. Надо проверить.

Разведка вышла не больно утешительной. В отдалении заметил двух волков, которые сразу же скрылись в зарослях полыни, да видел только одного крупного дрофача. Уже почти вечером на озимых появились еще три птицы.

Возвратившись в поселок, позвонил писателю. Хочу уточнить время выезда. Ответил женский голос:

– Шолохов не здоров.

– А завтра он собирается ехать в степь?

– Это будет видно завтра, в зависимости от состояния здоровья.

Мелькнула тревожная мысль: «А может, Шолохов просто не хочет ехать со мной?» Близкое знакомство, возможно, не состоится и завтра… Досадно.

С такими грустными размышлениями ложился спать и с ними же проснулся поутру. А тут сынишка писателя принес записку: «Через час собираюсь ехать в степь. Жду».

В назначенное время иду к Шолохову. У крыльца встречаюсь с Михаилом Александровичем.

– А, товарищ Гавриленко! Заходите. Ко мне гости пришли – музыканты из Уральска. Придется немного задержаться. Послушаем их. А тем временем и машина из Дьякова вернется, послал в сельпо, надо гостей-музыкантов угостить.

В небольшой комнате многолюдно: Михаил Александрович, его супруга – Мария Петровна, дочери писателя Светлана и Маша, сыновья Саша и Миша, сестры Марии Петровны Полина и Анна, муж Полины Петровны П.И. Зайцев – секретарь Шолохова, дети. За столом – два музыканта: плотный пожилой мужчина со скрипкой, в котором я узнаю уральского часовщика Солодовникова, и, рядом с ним, высокий русый парень с баяном, инвалид войны. Тут же и сотрудник райкома Ильичев, который и привел к писателю гостей. Уж больно они хотели увидеть Шолохова, говорит.

Гости, видимо уже подвыпившие, оживлены. Особенно взбудоражен старик скрипач.

– Господи, привелось увидеть Шолохова!

Восхищается, заводит речь о «Тихом Доне», о «Поднятой целине», о деде «Штукаре», как он выговаривает.

– Эх! Кабы моя Машенька увидела Шолохова, – непрерывно вздыхает Солодовников. – Вот, свет Машенька, скажу ей, перед тобой нос к носу сам Михаил Александрович, гляди на донского казака!

А Машенька, жена скрипача, находится всего в сотне шагов от квартиры писателя, в доме Ильичева. Старик посылает за ней. Шолохов улыбается: видимо, развязность подвыпившего казака не тяготит его.

Появляется Машенька, моложавая, краснощекая, осанистая казачка.

– Познакомься, Машенька! Это знаешь кто? Это – сам Шолохов. Деда «Штукаря» знаешь?

Так повторяется несколько раз. Машенька конфузится: «Да ну тебя!»

В разговор вступает баянист, доселе молчавший.

– Шолохов – это мой самый любимый писатель. Шолохов, Толстой, Пушкин, Зощенко – самые настоящие…

– Ну уж действительно, ставить Толстого, Пушкина и Шолохова в один ряд с Зощенко, – возразил я.

– Зощенко им не ровня, – живо откликнулся скрипач.

– Вот правильно сказал старик, – поддержал кто-то.

– Да какой же он старик? Вам сколько лет? – спросил Шолохов.

– Пятьдесят шесть.

– Ну, это совсем немного.

Музыканты исполняют несколько довольно нескладных номеров. Особенно фальшивит скрипач, но баянист, повышая громкость, старается прикрыть ошибки товарища. Выпив рюмку, Солодовников за каждой приговаривает: «Христос воскрес!» Еще раза три он заводит: