Петр Игнатов - Записки партизана

Пулемет продолжал бить. Он не позволял поднять головы. Пулеметчика надо было снять во что бы то ни стало.

Поданько рассчитал: если незаметно прокрасться вдоль тюремной стены, можно, воспользовавшись перерывами в пулеметных очередях, подавить пулемет гранатой. И Поданько пополз…

До того места, откуда он решил бросить в пулеметчика гранату, остались считанные шаги. И вдруг из-за угла постройки выглянул немецкий автоматчик. Он заметил Поданько, поднял автомат. Еще несколько секунд — и Поданько погибнет. Кто-то бросается на автоматчика сзади, сбивает его с ног…

Поданько оборачивается на шум борьбы. На мгновение он видит знакомое лицо, вьющиеся волосы. Он спешит на помощь. Но там уже все кончено. Немец лежит, раскинув руки, а рядом с ним, крепко сжимая карабин, лежит Аня Чертоляс.

— Аня! Почему ты здесь? Уходи!..

— Молчи… Я не могла иначе. Я должна быть с тобой…

Грохочет взрыв. Это рухнула угловая караульная башня с тяжелым пулеметом. С новой силой разгорается схватка на тюремном дворе.

Из глубины двора начинают бить еще два пулемета. Они ведут перекрестный огонь. Вспыхивают ракеты. На тюремном дворе светло, как днем. Огонь со стороны немцев становится все ожесточеннее: очевидно, сюда, на внутренний двор, немцы стянули всю охрану тюрьмы. Десантники несут тяжелые потери: один за другим падают моряки Дубинца, сраженные немецкими пулями. Но партизаны прочно удерживают тюремные ворота и пролом стены у взорванной угловой башни. В передней цепи бок о бок бьются Поданько и Аня…

Аня слышала, что предстоит налет на тюрьму и что Поданько должен нанести главный удар. Она не находила себе места. Умоляющими глазами смотрела она на старика-доктора. И тот не выдержал:

— Вижу, это сильнее тебя. Иди. Уж я как-нибудь один, без тебя… — Старик поцеловал Аню.

Пантелей Сидорович, отправляя на помощь в Анапу всех, кого можно было снять с охраны, отпустил и Аню. Она подоспела вовремя, чтобы спасти любимого человека.

…Несколько немецких автоматчиков появляются на крыше тюрьмы и оттуда на выбор бьют десантников. Надо отходить. Но Дубинец медлит…

— Аня, уходи…

Резкая боль обжигает руку Поданько, он роняет автомат. Аня бросается к нему, быстро разрезает рукав. Ее опытный глаз сразу же определяет: рана неопасная, кость не задета.

У противоположной стороны тюрьмы раздается глухой взрыв: это, наконец, минеры Дубинца вступили в бой.

— Огонь! — кричит раненый Поданько. — Огонь! — и, превозмогая боль, посылает длинную очередь из автомата…

План Славина был прост: Поданько со своими людьми наносит отвлекающий удар по воротам и угловой башне тюрьмы; Дубинец ждет, когда немцы стянут все силы во двор, чтобы с противоположной стороны ворваться в тюрьму.

Так и случилось. Выждав положенное время, минеры Дубинца, сняв часовых, бросаются к тюрьме. Прикладом выбивают металлическую сетку вентиляционного хода в наружной стене. Взрыв толовых шашек образует узкую брешь, которая ведет в коридор того крыла тюрьмы, где сидит арестованный Егорин.

Первым в щель проникает Дубинец. Он хорошо запомнил план, присланный ему Бережным: по коридору направо вторая дверь, над ней цифра 7 и четвертая дверь под № 9.

Сбит замок с двери — и Дубинец в камере…

— Запомни, браток, — сказал ему Славин, провожая на операцию. — Приказываю вывести из тюрьмы Егорина, его партизан и трех наших парашютистов. И больше никого. Знаю, это тяжело — оставить людей в тюрьме. Но другого выхода у нас нет: иначе погубишь и Егорина, и наших партизан, и тех, кого пожалеешь. Понял, Дубинец? Ты отвечаешь мне головой за это.

Дубинец не думал тогда, как будет тяжело видеть умоляющие глаза заключенных и их протянутые руки…

У одного из парашютистов перебита нога. Моряк взваливает его на спину. Но выйти в коридор уже нельзя: там жужжат пули, и охранение еле сдерживает наседающих немцев.

— Гранаты! — приказывает Дубинец.

После гулких разрывов гранат наступает тишина. Дубинец бросается к бреши в стене. Отверстие очень узко — трудно протащить в него Егорина и тяжелораненого парашютиста.

К немцам бежит подмога.

Дубинец торопит моряков. Надо как можно скорее вынести в пролом в стене освобожденных партизан.

Неужели эта минутная задержка и подоспевшая помощь к немцам сорвут операцию? Дубинец решает пожертвовать собой и новым взрывом закрыть за товарищами пролом в стене.

— Ты уходи, сынок, — говорит Дубинцу старый черноморский рыбак. Он тяжело ранен и сознает, что ему спасенья нет. — Беги! Я задержу гадов…