Юрий Епанчин - Николай Николаевич Раевский

После подписания мира в Тильзите Раевский вскоре был определен в главную квартиру по квартирмейстерской части. В армии проводилась очередная реформа, войска срочно переучивались и переобмундировывались на французский лад. "Мы все здесь перефранцузили, не телом, а одеждой - что ни день, то что-нибудь новое", - считал Раевский [5] Архив Раевских. Т. 1. СПб. 1908, с. 66. .

Открытие 9 февраля 1808 г. военных действий против Швеции позволило Раевскому вернуться в действующую армию. В марте Раевский с небольшим отрядом занял обширную территорию. За эти решительные действия он получил чин генерал-лейтенанта (12 апреля). Тем временем наступила весенняя распутица. Силы Раевского оказались рассредоточенными. В результате в его личном распоряжении осталось только 2 тыс. человек, которым противостояло до 8 тыс. неприятелей, не считая партизан. Превосходящие силы шведов перешли в наступление. 2 июля, испытывая натиск со стороны М. Клингспора, Раевский произвел маневр, который сами нападающие признали образцовым. В результате русским войскам удалось перекрыть важную дорогу и поставить неприятеля в невыгодное положение. Раевский прекратил сражение только после того, как у него в тылу был подожжен мост, и отступил в Алаво. "Положение Раевского с каждым днем становилось хуже. Впереди его граф Клингспор, кругом партизаны и толпы вооруженных крестьян, прерывавшие все сообщения с главнокомандующим и подвозы провианта. Не получая продовольствия, солдаты бродили по окрестностям добывать себе пищу, скребли землю, доискиваясь картофеля, кореньев, грибов" [6] Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ), ф. 859, к. 10, N 3. л. 8. .

В августе русские войска вновь перешли в решительное наступление, в кратчайшие сроки проделали переход в 170 верст, но у Куортане натолкнулись на укрепленные позиции Клингспора. Основную тяжесть разгоревшегося 20 августа сражения вынесли на себе части Раевского. Его отряд действовал в условиях сильно пересеченной местности, преодолевал густой лес и болота. Несколько пушек пришлось разобрать и нести на руках. Воспользовавшись ситуацией, шведы предприняли атаку на передовые части, но были встречены в штыки и отступили. Дальнейшему продвижению русских препятствовали ураганный картечный огонь и хорошо подготовленные укрепления противника. В результате Раевский вынужден был упорно обороняться, так как Клингспор бросил против него все резервы и часть сил со своего правого фланга. Только после трехдневного боя шведы оставили Куортане.

1809 год прошел для генерала в вынужденном безделье. В августовском письме из Вазы он сетовал: "Здешняя жизнь мне несносна; когда б я нес службу, я б не жаловался, теперь же что называется дела не делай, от дела не бегай" [7] Архив Раевских. Т. 1, с. 79. . Раевский стал добиваться перевода в Молдавскую армию. Начавшаяся в ноябре 1806 г. русско-турецкая война велась без особого энтузиазма. Но в 1810 г. Петербург потребовал решительных действий. Главнокомандующим был назначен генерал Н. М. Каменский.

Между тем значительная часть генералов и старших офицеров смотрела на войну как на достаточно прибыльный промысел. Меньше всего их заботило действительное преумножение славных суворовских традиций. Эти военачальники уделяли мало внимания боевой выучке войск, плохо следили за развитием военной мысли. В службе такие генералы видели прежде всего источник для получения различных наград и удовлетворения собственного тщеславия. Серьезных сражений, которые могли бы окончиться конфузней, они старались избегать. Зато умели навалиться скопом на более слабого противника, после чего по начальству следовали донесения с отчетами о блистательной виктории. Именно умение составлять пышные реляции особенно почиталось в этом кругу. А. С. Пушкин сохранил свидетельство об одном генерале, который подобрал брошенные неприятелем пушки и выдал их за отбитые в бою. Встретив как-то Раевского, этот генерал бросился к нему с объятиями, на что Николай Николаевич насмешливо сказал: "Кажется, Ваше превосходительство принимаете меня за пушку без прикрытия" [8] ПУШКИН А. С. Полн. собр. соч. Т. 11, с. 166. .

Раевский всегда испытывал неловкость в среде подобных "деятелей", неоднократно осуждал армейские порядки, отдавал справедливость действительно достойным людям и презирал выскочек. Он желал видеть такие отношения в армии, которые основывались на полной ответственности, безукоризненном исполнении своих обязанностей и разумной строгости. Об этом свидетельствует его письмо от 6 апреля 1810 г.: "Кто выполняет долг свой от чистого сердца, тот строгости не боится, но большая часть из нас таковы, что, боясь опасения строгого взыскания, будут по-старому штукарить, ибо в прошлую войну против французов брали награждения не достойные одни, но хитрые и наглые, а наказывались безгласные" [9] Русский вестник, 1898, N 6, с. 111. .